Валентина Добрянская, жительница дома №221 по ул. Новосибирская
Они там занимаются, по моим предположениям, электролизом цветмета. Варят всё в растворах, в кислотах. Этот запах поднимается по стояку к нам наверх, если у нас прикрыть спальню, то там вообще дышать нечем.
Валентина Добрянская изначально старалась уладить всё по-мирному, но тщетно. Время шло, а грохот по ночам не умолкал. Тогда орчанка решилась написать заявление в полицию. После этого к соседу приезжали и участковый, и сотрудники РОВД. Несколько раз, утверждает Валентина, даже выписывали штрафы. О том, что сосед занимается электролизом цветного металла женщина узнала, когда вместе с сотрудником РОВД попала к нему домой.
Валентина Добрянская, жительница дома №221 по ул. Новосибирская
И вот я зашла к ним в квартиру с представителем полиции. В спальне, с правой стороны в углу, у них стоит кровать. Возле кровати стоит тумбочка, возле тумбочки — огромный никелированный бак со старых стиральных машин, как в советское время были. Лежат фены, которыми они потом этот металл сушат, с левой стороны стоит станок, тиски. Когда мы зашли, представитель полиции посмотрел на металл и спросил:— А это что?— Ой, а это мы какие-то там кольца делаем.Я попросила полицейского открыть тумбочку, но я понимаю представителей власти, у них нет санкций прокурора на обыск. Он конечно сказал: «Я не могу».
Валентина Добрянская, жительница дома №221 по ул. Новосибирская
Они (соседи) прикрываются его инвалидностью и считают, что они имеют право, всё что угодно делать. Если в прошлом году он стучал 2-3 ночи подряд в неделю, то то сейчас он стучит 2 раза за ночь. Практически каждый день. И прихватывает еще и выходные, и даже праздничные дни. Для работы с химикатами вообще нужна вентиляция, нужны какие-то лицензии на покупку кислоты. Она же не продается в магазине как молоко. Закрадывается вопрос, почему полиция не задаётся вопросом, где они берет цветмет?
Анна, жительница дома №221 по ул. НовосибирскаяВот стена, вот там за этой стеной находится у него мастерская. Там он что-то палит, иногда вскакиваю от того, что чем-то воняет паленым. Проводами какими-то. Я начинаю проверять все провода, хотя всё всегда вытаскиваю из розеток.
Анна, жительница дома №221 по ул. Новосибирская
— Я говорю, ты покажи хоть что-то, что ты там делаешь, я на заводе работала, я знаю, что такое станок. Он начинает включать станок, вы представляете, у меня трясутся полы.
— Вы видели этот станок?
— Он меня не пустил. Я первый раз к нему подошла, второй раз к нему подошла, я говорю — ты совесть имей, ты инвалид, у тебя ноги нет, а я инвалид по инсульту, по сердцу. И как мне жить?
Анна, жительница дома №221 по ул. Новосибирская
А последний участковый пришел, так вообще до смешного. Он говорит — я к нему подходил, да у него там это, ну я ему сказал ты хоть до 10 вечера занимайся, а после 10 замолкай. Я говорю — вы участковый и вы ему так сказали? Это же нереально, это жилой дом, здесь дети, здесь у вас бабушки есть, нельзя, понимаете?
Александр Бойко, житель дома №221 по ул. Новосибирская
— Она (Валентина Добрянская) писала, то что в третьем часу ночи кто-то деревянным предметом стучал по стенам. Я тоже слышал. Я лежал читал. Думал, что она напишет на меня. Через два дня приходит участковый. Да, кто-то стучал, но не я. Я сплю по ночам.
— То есть я верно понимаю, стуки есть, но это не вы?
— Нет, если я чем-то занимаюсь, что-то делаю, я делаю в дневное время только. Участковый давай на меня напирать. Не надо, говорю, на меня напирать! Он спрашивает, адекватен ли я психически? Я говорю: «Не надо меня на это проверять. Вас учат в училище определять, по разговору, по поведению, адекватен человек или нет». Зачем меня провоцировать, чтобы я оскорблял его или её оскорблял? Она хочет, чтобы я оскорблял её, материл её — вот чего она добивается, и полицейский добивается.