8-9-228-340-300
Сейчас 
30450 
Галина Рыбалко, преподаватель школыПо распределению 45 лет назад приехала в эту школу. И это первое сентября было бы уже 46 годом, в котором я бы начала работать. Но речь идёт не лично обо мне, как о педагоге, который теряет место работы. Речь идёт о самом существовании нашей школы. Что такое село? Село — это люди, у которых есть клуб, медпункт и школа. Клуб — его нет. Медик наш — уезжает. И вот последний очаг культуры, образования, всего, где собираются родители, дети на все мероприятия, на все собрания — это, действительно, последний очаг культуры, который остался у нас здесь.
Это село Можаровка Новоорского района. И тут закрыли единственную школу, куда 32 ученика должны были отправиться первого сентября получать знания, но вместо этого будут ездить в другие учреждения, а это порядка 20 км по гравию в один конец. И эта школа, как вы уже поняли, не только место, где дети получают знания, а в целом — учреждение, благодаря которому хоть как-то проводят досуг местные жители.
Но все — и родители, и дети, и педагоги узнали о закрытии школы только в начале августа! У Гульнары Мукановой шестеро детей, четверо из которых — ученики, а двое — дошкольники. Сказать, что она была удивлена, ничего не сказать.
Гульнара Муканова, жительница села МожаровкаМы узнали, наверное, в начале августа, о том, что наши дети здесь обучаться не будут. Мы даже как обычно делали косметический ремонт в классе, а потом уже через пару дней узнали, что комиссия к нам не приедет, школу признали аварийной. Просто поставили перед фактом. Не было собраний.
А у Светланы Шумейко — четверо приёмных детей. Она не понаслышке знает, что для них означает новая школа, ведь опыт есть — Светлана уже не первый раз берёт под своё заботливое крыло ребят из детского дома.
Светлана Шумейко, жительница села Можаровка— Там, представьте, будут обзывать и «детдомовцы», и такие, и сякие. Я вот за них, например, переживаю.— Какой вариант вам предлагают?— Предлагают Горьковскую школу. Но как мы туда будем ездить? Дорога очень плохая. Автобусы переворачивались. Машины переворачивались.
Да, дорога в село Горьковское и правда оставляет желать лучшего. Там не асфальт, а гравий. А как зимой у нас дороги от снега очищают, мы все знаем.
Елена Корениченко — мать шестерых детей, трое из которых ученики. Многодетная мама также обеспокоена, как её дети будут добираться в школу, и как уезжать обратно.
Елена Корениченко, жительница села Можаровка— У первоклашек уроки закончатся, они будут ждать старших? Пока всех посадят и увезут.— С вами эти вопросы ещё никто не обсуждал?— Нет.
У Ирины Крыловой — сын, который до того, как всей семьёй переехал в Можаровку, учился и в Орске, и в Новоорске — и нигде так хорошо не приняли, как в их дружном селе.
Ирина Крылова, жительница села МожаровкаУчился один класс он в Орске, потом в Новоорске — и везде, как по-молодёжному выразиться, везде гнобили его. Сюда когда приехали — здесь и учителя другие, и сами дети. В этом году он выпустился. Там были двойки-тройки, а в этом году выпустился — ни одной тройки.
Так, собственно, в чём причина закрытия? В трещине, которая проходит снаружи школы. Но, как утверждают местные жители, трещине — лет 15. Логичный вопрос от сельчан — раньше чего не закрывали? И ещё: по словам местных, никакой комиссии не было, никто не собирал родительский комитет, чтобы объяснить всё нормально, даже педагогов никто не уведомил заранее, чтобы те себе новое место работы искали. Только где? Вопрос, скорее, риторический. Приезжал, говорят, один парень, посмотрел на школу, поковырялся в земле, и всё на этом.
Перемещаемся внутрь школы.
Сельчане предполагают, что треснула только облицовочная кладка, а не стена. Но, чтобы подтвердить догадку, нужна экспертная комиссия, которую, как мы уже сказали, никто не видел. А в таком небольшом селе вряд ли бы приезд новых людей остался незамеченным.
Добавим, что все родители в один голос утверждают — если бы их детям угрожала опасность, они бы первые били в колокола, как говорится, чтобы школу закрывали. Но все уверены — трещина на облицовке, которой уже около 15-ти лет, не несёт опасности. Или, в конце концов, пусть приезжает комиссия и доказывает обратное.
Когда признали школу аварийной? Кто входил в состав комиссии? Какой транспорт предоставят ученикам для перевозки детей? Будут ли сопровождающие? Что теперь делать педагогическому и техническому персоналу и главное — школу ремонтировать будут? И когда? В общем, вопросов много, ответов — ноль. Мы их, безусловно, адресуем куда надо. А пока местные уверены только в одном: на один день — 19 сентября — школу небось откроют… И в этих словах чувствуется больше боли, чем сарказма.
