8-9-228-340-300
Сейчас 
Вечером
5597 
1903 год, члены Орской городской управы. Фото из фондов Орского краеведческого музея
19 сентября 1875 года орский чиновник, губернский секретарь Лаврентьев, прибежал в городскую управу униженным и оскорблённым: его цинично побил полицейский, который вообще-то должен был ему помогать, защищать и оказывать, как сейчас сказали бы, силовое прикрытие. Нанесённой обидой он поделился с руководством города, а руководство направило в полицейское управление жалобу. В итоге было возбуждено «Дело о личном оскорблении с нанесением побой при исполнении служебной обязанности», которое до сих пор хранится в объединённом государственном архиве Оренбургской области.
Титульный лист архивного дела
Что же, собственно, произошло? Вот как конфликт описан в жалобе:
Медико-полицейский надзиратель Николай Лаврентьев, 19 числа сего сентября, следя целый почти день за одною из женщин, казавшейся ему лёгкаго поведения, ввечеру увидел, что она зашла в домишко, находящийся на месте купца Назарова, состоящий в соседстве унтер-офицера Смирнова…
Стоп. Что такое медико-полицейский надзиратель и зачем он целый день следил за какой-то женщиной?
Дело в том, что в дореволюционной России проституция была разрешена. Легализовала этот древний бизнес ещё Екатерина Великая, следующие императоры вносили в законы свои поправки: например, при Павле I проституток обязали носить ярко-жёлтую одежду. А Николай I ввёл в обиход «заменительные билеты», который народ скоро прозвал «жёлтыми» (помните, Соня Мармеладова у Достоевского «пошла по жёлтому билету»?). Проститутка должна была сдать во Врачебно-полицейский комитет свой паспорт, взамен (поэтому «заменительный») получить билет, и потом каждую неделю показываться врачу, который будет осматривать её на предмет венерических заболеваний, делая соответствующую отметку. С билетом можно было работать хоть в «весёлом заведении» (в уездном Орске, кстати, их было даже 2), хоть на дому — главное, чтобы место разврата не менее чем на 300 метров отстояло от образовательных учреждений и церквей с мечетями. А вот проституток безбилетных ловили и наказывали. Во-первых, потому, что они разносили заразу, а во-вторых… Финансовый интерес у государства тоже был: ведь нелегалки не платили пошлины.
1914 год, улица Большая (теперь Советская). Фото из фондов Орского краеведческого музея
Вот для борьбы с «тайным развратом» и были введены должности медико-полицейских исправников. Они выслеживали тайных проституток и налагали на них штрафы, понуждая «выходить из тени».
Кстати, в той жалобе, что была направлена из городской управы в уездное полицейское управление, приводилась цитата из инструкции исправника. Вот что он был обязан делать:
Для приведения в известность женщин, занимающихся секретно развратом, надзиратели обязаны посещать: рощи, садики, харчевни, трактирныя и питейныя заведения, следить за банями, постоялыми и ночлежными домами, ходить вечером по улицам и следить за гуляющими подозрительными женщинами, строго блюсти за модистками, горничными, няньками и прочей женской прислугой. Для большаго же успеха в своих наблюдениях знакомиться с лицами, от которых могут выведать данныя сведения, как-то: с фельдшерами, лекарками и другими лицами, пользующими больных от венерической болезни.
Итак, губернский секретарь Лаврентьев в очередной раз рыскал по городу, обнаружил подозрительную женщину, и следил за ней весь день, чтобы взять с поличным. Наконец, она зашла «в домишко», расположенный на территории особняка богатейшего купца Назарова, и исправник, полагавший, что женщина прибыла к клиенту, кинулся вслед за ней. Встретившаяся ему квартирная хозяйка сообщила, что девица снимает у неё чулан, но находится там одна, без мужчины. Бдительный исправник в это не поверил:
...Пожелал удостовериться в истине и зашёл в чулан, но в темноте ничего не мог разглядеть, а по тесноте онаго, притворив за собою дверь, стал в ожидании огня, но в тот же момент от сильнаго толчка дверью упал прямо, как говорится, на четвереньки, и сронил с себя шапку.
Оказалось, что дверь тёмного чулана была распахнута снаружи властным пинком полицейского. Не медика-полицейского, а другого, настоящего, который патрулирует город, побрякивая шашкой на боку и наводя ужас на преступников.
...Поднявшись же, [Лаврентьев] увидел обход, с которым был полицейский Полосков, который, не войдя в сущность дела, приказал взять его под арест.
Обход — имеется в виду патруль, то есть группа полицейских, обходящих территорию. Старшим этой группы был некий Полосков. Он унизил Лаврентьева, уронив того на крачки перед предполагаемой проституткой (а может, и её клиентом — был ли ещё кто в темноте чулана, так и осталось невыясненным) и сбив с его головы шапку. Мало того — не стал задерживать девицу, а выволок из чулана своего коллегу!
Триллер, настоящий триллер! А слог какой!
Тут стоит уточнить: Лаврентьев был как бы полуколлегой грозного Полоскова. «Охотники на проституток» проходили по ведомству МВД, но при этом имели двойное подчинение: указание им могли давать как уездный исправник (начальник полиции), так и городской голова. Обычные полицейские, которые ловили убийц и разбойников, обеспечивали порядок на улицах, медиков не жаловали, за коллег не признавали и при любом удобном случае выражали своё к ним презрение. Вскоре это было популярно объяснено губернскому секретарю (аналог армейского прапорщика, то есть, по-нынешнему, старшего лейтенанта) одним из членов «обхода».
Не сознавая за собою вины, Лаврентьев безоговорочно пошёл за обходом, но по пути следования к месту заключения спрашивал о причине заарестования. Но в удовлетворение своей любознательности получил кулачный ответ по шее от полицейскаго Лебедева со словами: «Иди, не разговаривай, ты только пишешь списки проституток и получаешь 15 рублей, а мы отдуваемся, их собираем».
В докладе прозрачно намекается, что это могла быть не просто неприязнь между сотрудниками смежных ведомств: зачем «обход» сунулся в тот же домишко, что и Лаврентьев? Почему даже не попытался задержать возможную проститутку с возможным клиентом? Не покрывал ли полицейский Полосков таинственного незнакомца, притаившегося в темноте чулана?
В общем, городские чиновники требовали разобраться в конфликте. Подписал бумагу «за секретаря» некий М. Литвак.
Подпись под жалобой
Это был совсем ещё молодой тогда фельдшер Максим Литвак. Позднее он занялся коммерцией, стал купцом 2 гильдии, одним из богатейших людей города, и основал известную орскую династию Литваков. В 80-х годах прошлого века он построил на пересечении улиц Лазаретной (теперь — Карла Маркса) и Станичной (сейчас — Степана Разина) двухэтажный дом, в котором сейчас располагается детский клуб «Орион».
Дом, который в 1880-х построил тот самый Максим Литвак. Фото google.maps
А его сын Владимир уже перед самой революцией возвёл на улице Большой (сейчас Советской) одно из красивейших зданий нашего города — в этом двухэтажном особнячке располагается библиотека имени Шевченко.
А это — дом его сына, возведённый в 1910 году
Так вот: молодой ещё (и ещё не богатый) Литвак писал в полицейское управление:
Городская управа покорнейше просит сделать зависящее распоряжение: отнюдь не стеснять медико-полицейскаго надзирателя в его действиях, за которые он лично ответствует по инструкции пред городским врачом и г-ном исправником. Равно не оставить взыскать по усмотрению с Полоскова и в особенности за дерзость с Лебедева, и о последующем управу уведомить.
А дальше произошло то, чего и следовало ожидать: разбирательство по неприятному делу (хорошего-то мало: один полицейский другому работу выполнять помешал, публично унизил, да ещё и побил — мало того, возможно, и без коррупции не обошлось) заволокитили. Сначала кто-то поставил на листе резолюцию: «Бумагу эту дополнить по возвращении г-на исправника из отпуска». Потом исправник появился на работе, но расследование велось ни шатко, ни валко… Так прошло время, и в апреле уже следующего, 1876, года исправник подытожил: шестимесячный срок вышел, к тому же оба полицейских из МВД уволились, говорить не о чем:
Истец Лаврентьев в настоящее время в этой должности не состоит, следующий же к спросу бывший полицейский Полосков отправился из Орска на родину. Жалобу Лаврентьева оставить без последствий, о чём объявить Лаврентьеву через городового.
Начало 20 века, труппа любительского театра Орска. Фото из фондов Орского краеведческого музея
За помощь в подготовке материала автор благодарит директора Объединённого государственного архива Оренбургской области Константина Ерофеева, начальника отдела использования и публикации документов ОГАОО Ксению Попову и директора Орского краеведческого музея Галину Белову.
