8-9-228-340-300
Сейчас 
4358 
Оренбургские казаки и казачки станицы Кардаиловской. Фото с сайта Союза Возрождения Родословных Традиций
В 1884 году в станицу Таналыцкую, бывшую своеобразным «райцентром» для нескольких казачьих посёлков, пришло письмо от священника Трёхсвятской (во имя трёх святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста) церкви из посёлка Уртазым. Он сообщал: местный казак тайно похоронил своего ребёнка. «Прошу Вас, г-н пристав, сделать дознание о смерти и погребении дитяти Пензина казака», — писал священник Иоанн Цветков.
То, что сегодня осталось от храма в селе Уртазым. Фото с сайта sobory.ru
Почему, собственно, это именно священника взволновало, а не атамана, скажем? Тут было две причины, и обе — юридического характера.
Во-первых, храмы и мечети в царской России выполняли функции ЗАГСов — они регистрировали смерти, рождения, бракосочетания… Священники крестили, венчали, отпевали — и заносили данные в специальные метрические книги, а при необходимости выдавали справки. Иногда в православный храм обращались иноверцы — например, в старых метрических книгах Орского Спасо-Преображенского собора есть записи о регистрации детей, родившихся в семьях католиков, протестантов… Ну, куда же им идти, если нет в пределах досягаемости своего, родного, храма? Записывали ребёнка в православном без совершения таинства крещения, а крестили уж по случаю у своих священников.
Уртазым (старое название — крепость Урдасымская) и Берёзовка (старое название — форт Берёзовский) на карте 1800 года и на современной Яндекс-карте
Так вот: в Уртазыме казак по фамилии Пензин ребёночка похоронил, а в церковь об этом не сообщил. Получается, по документам дитя живо, а на деле его нет. За недосмотр со священника же и спросят! И отец Иоанн обратился к становому приставу — главному полицейскому казачьей станицы.
Честь имею сообщить Вашему благородию, что в посёлке нашем Уртазымском у казака Измаила Пензина померло дитя; время смерти сего ребёнка мне неизвестно, потому что казак Пензин не объявил мне о сем происшествии, но должно полагать, что больше двух недель… Он увёз своего ребёнка в Берёзовский посёлок, где, возможно, Вам известно, гнездятся раскольники, и там похоронил не по обряду христианскому.
Была у священника и другая боль: он был обязан следить за тем, чтобы население православной страны (а православие в Российской Империи было вероисповеданием государственным, это признавалось официально, и даже в гимне пели: «Царствуй на страх врагам, страх православный») не металось по сектам, не впадало в ереси. В этом плане он был должен тесно сотрудничать с полицией и помогать изобличать сектантов: в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» на то были специальные статьи. Так, за «совращение из Православия в иное вероисповедание» полагались исправительные работы на срок до 2 лет. И это если человека сманили в чужую веру ненасильственно; если же его принудили, то принуждающий подлежал ссылке в Сибирь!
Первая страница заявления
Так вот: у священника имелись сведения, что умершего ребёнка, которого он сам, лично, крестил в православном храме, хоронили по иному обряду — раскольничьему. И хоронили-то его не в Уртазыме, под приглядом священника, а увезли за 20 вёрст в посёлок Берёзовский, где обитало («гнездилось»!) много староверов… В общем, дело было серьёзное.
Становой пристав выехал из Таналыцкой станицы (сейчас на её месте плещутся воды Ириклинского водохранилища) в Уртазымский и Берёзовский посёлки (они существуют до сих пор, но теперь относятся к Кваркенскому району). Полицейский пообщался со всеми родственниками умершего ребёнка. Сначала — с отцом.
Приставу 2 стана Орскаго уезда казак Уртазымскаго посёлка Измаил Пензин говорит, что, действительно, в отсутствии его на службе на бараках в июне месяце прошлаго 1883 года, умер сын Михаил по 3-му году в посёлке Берёзовском, и там похоронен.
Сейчас имя Измаил воспринимается нами как мусульманское, но раньше так и христиан называли — имя такое в святцах есть. Так вот, казак Измаил подтвердил, что сын его Михаил на третьем году жизни скончался. Но сам казак при этом не присутствовал и в похоронах участия не принимал — он был «на бараках». Что это значит? Дело в том, что казак служил 20 лет, с 18 до 38. Но не всё это время он находился в армии: на «действительной» он получал распределение в какую-либо часть и плотно занимался военной подготовкой, а потом возвращался домой и вёл своё хозяйство, и лишь 1 месяц в году проводил — для того, чтобы не позабылись полученные на действительной знания и умения — в полевых лагерях, или, как ещё называлось, «на бараках».
Протокол допроса казака Измаила
Затем пристав опросил мать умершего ребёнка — жену Измаила Пензина.
Жена казака Измаила Пензина, Степанида, говорит, что, действительно, в июне месяце прошлаго 1883 года она ездила со свёкром в посёлок Берёзовский к Абраму Устьянцеву, и там заболел горлом сын её Михаил, и на 3-и сутки умер. В Берёзовском был похоронен. Свёкр хотел заявить о смерти Михаила священнику Уртазымскаго прихода, но заявил ли, не знает. Сама не заявила по незнанию.
Наконец, пристав побеседовал с дедом мальчика — отцом Измаила Пензина и свёкром Степаниды. Это был, видимо, прямой и суровый старик, который держал семейство в ежовых рукавицах.
Отставной казак Константин Пензин говорит, что, действительно, в посёлке Берёзовском в июне месяце прошлаго 1883 года умер от горловой болезни внучок Михаил. О смерти его и о предании земле священнику Уртазымовскаго прихода не заявлял, ибо сам старообрядец часовеннаго толка. Измаил и жена его Степанида считаются православными, сын их Михаил был крещён по православному обряду, но он, Константин Пензин, был против этого, ибо отцы и деды были старообрядцы. [Поэтому] Михаил был похоронен в Берёзовском по старому обряду собранием старообрядцев.
Старообрядцы часовенного толка — это одно из направлений старообрядчества. После проведённой патриархом Никоном церковной реформы некоторые священники и миряне не согласились с нововведениями и ушли «в раскол». Они не признавали священников, согласившихся принять новые правила (в частности, которые крестились «щепотью», тремя пальцами, а не двумя, как было принято на Руси с начала принятия христианства) и почитали тех священников, что придерживались старых правил. Но государство преследовало староверов, они дробились на мелкие группы, появились старообрядцы-нетовцы, бегуны, филипповцы, неокружники, единоверцы… И вот часовенцы, которые обычно собирались в часовнях, от чего и получили такое название. Своих священников у них уже не осталось, и крестились-отпевались члены общины собранием уважаемых стариков. Именно так, по настоянию деда, и был отпет мальчик Миша. Константин Пензин, «упустив» своего сына, перешедшего в православие, и смирившийся с тем, что мальчишку крестили в обычной церкви, всё-таки настоял, чтобы хоть похоронили его по-старому.
К концу 19 века гонения против староверов уже ослабились (особенно против староверов из числа казаков — казаки вообще имели множество привилегий), и им позволяли исповедовать свою веру открыто. Сманивать к себе православных нельзя, за это легко было и под суд угодить, но если уж ты родился в старообрядчестве — крестись двумя перстами, твоё право…
Подпись старого казака Константина Пензина под протоколом допроса
Материалы, собранные становым приставом в Уртазымской командировке, отправились в Орск, в полицейское управление, для вынесение решения: нужно ли привлекать кого из опрошенных к уголовной ответственности?
И вот 15 февраля 1884 года исполняющий должность столоначальника Орской уездной полиции, некий Адамантов, совместно с товарищем (то есть заместителем) прокурора Оренбургской губернии по Орскому уезду (фамилия не указывается) решили: виновных в этом деле вовсе нет.
Из произведённаго дознания следует, что казак Измаил Пензин нисколько не виновен, так как обстоятельства этого дела случились в бытность его на службе на бараках, а также и в отступлении от православия он ничем не изобличается.
Мать ребёнка тоже винить нельзя: казачка просто не могла выступить против свёкра, и была вынуждена делать, как он велит.
Матерь Михаила, хотя и знала об этом, по воспрепятствовать этому не могла из боязни свёкра, да и не считала это за особенную важность, так как священника в посёлке Берёзовском нет, и отпевать умершаго по православному христианскому обряду было некому.
А старик — тот да, проявил хитрость. Но ребёнок же был уже мёртв, так что нельзя сказать, что дед утянул его в раскол. А то, что сам в расколе пребывает — ну, так он от рождения раскольник, это уже не запрещено.
Виновным в похоронах младенца по старому обряду оказывается отец Измаила, отставной казак Константин Пензин, который, состоя в расколе часовеннаго толка от рождения, пожелал внука своего Михаила похоронить по своему обряду обществом стариков.
В итоге было вынесено определение:
Определяет: за необнаружением никакой вины со стороны казака Измагила Пензина и жены его Степаниды, так как в этом завиняется один лишь отец Измаила, отставной казак Константин Пензин, состоящий от рождения в расколе, дознание по сему делу прекратить. Священнику же Уртазымскаго прихода сообщить о невинности родителей младенца Михаила Пензина, для сделания внушения им.
Отец Иоанн с амвона Уртазымской церкви пожурил прихожан Измаила и Степаниду, на том и закончилось это странное с наших современных позиций, но совершенно обычное 140 лет назад дело…
Расписка казака Измаила Пензина в том, что ему объявлены результаты рассмотрения дела
За помощь в подготовке материала автор благодарит директора Объединённого государственного архива Оренбургской области Константина Ерофеева, начальника отдела использования и публикации документов ОГАОО Ксению Попову и директора Орского краеведческого музея Галину Белову.
