8-9-228-340-300
Сейчас 
2490 
1941 год. Девочке Саше 4 года. В их деревню Петрово-Старое пришли немцы. Цепкая детская память не дала орчанке Александре Пищугиной, в девичестве Рулёвой, забыть тот ужас, с которого началась Великая Отечественная война. Немцы разграбили все хозяйство и отправились дальше, местные вынуждены были им подчиняться.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряЯ хорошо помню, как немцы пришли в нашу деревню, мне шел 5 год, детская память, она цепкая. Сначала проехали мотоциклы с люльками, потом танки немецкие, наверху сидел немец и на губной гармошке наигрывал песню. Они шли на Москву, а в деревне они оставили коменданта. Забрали весь скот, все забирали и отправляли на фронт немцам, кормить нужно было немцев.
Однажды через деревню Петрово-Старое гнали колонну военнопленных, которая остановилась недалеко от дома Александры Ивановны. Ивану Сивакину, одному из пленных, было 17 лет, и ему удалось спрятаться в доме у Рулевых. Мама Александры Ивановны спасла молодому парню жизнь.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряНемцы гнали пленных и остановились напротив нашего дома, он убежал ночью и прибежал к нам и говорил моей маме: «Тетенька, вы не выдавайте меня немцам». Он был ранен в ногу, мама его приняла и лечила его деревенскими методами. Потом командир партизанского отряда, когда немцы уже ушли, подошел и сказал: «Ирина Елизаровна, большое вам спасибо за то, что вы спасли нам такого командира!»
В феврале 1942 года через деревню шла колонна женщин с детьми, которых гнали в Германию. Немцы приказали еще двум местным семьям присоединиться к колонне, среди них были Рулёвы: 5-летняя Саша, ее мама Арина Елизаровна и два брата — Николай и Пётр. Из-за быстрых сборов семьи толком не успели собрать нужные вещи, и мама маленькой Саши забыла взять еду для детей, немецкий полицай ударил за это Арину Елизаровну так сильно, что она еле устояла на ногах. После этого Александра Ивановна всем сердце ненавидит слово полицай.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеря— Нас гнали очень большое количество детей, это были дети и женщины, мужчин не было.— Мужчины ушли защищать?— Да, ушли. Немцы гнали эту колонну в Германию. 2 семьи из нашей деревни, у нас трое детей, в той семье трое детей, немцы почему-то выбрали нас и сказали влиться в эту колонну. Мама влилась в колонну, но забыла взять какую-то вещь, меня уже везли на саночках, была зима, ребята шли пешком. А мама забыла, наверное, взять еду, чтобы нас кормить в дороге. И вот наш немец-полицай, я до сих пор ненавижу это слово, милиция как-то для меня роднее, он так стукнул маму прикладом, она чуть не упала.
Из Петрово-Старое колонну гнали в Германию через Беларусь, где их и остановили. Александра Ивановна с теплотой в сердце вспоминает белорусский народ, именно благодаря им, семья Рулевых осталась в живых.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряГнали нас в Рославль, Смоленская область, там был рассылочный концлагерь, там распределяли кого куда отправить. Некоторых сразу в Германию отправляли, нас отправляли в Германию через Беларусь и там нас тормознули, дальше не стали гнать, это нас в какой-то степени спасло. Мы не попали в самый страшный немецкий лагерь. В Беларуси мы стали жить и приспосабливаться к жизни. Белорусы очень нам помогали. Нас закрепляли за человеком, который должен был нас кормить, есть было нечего, но делились последней картошкой, морковкой, абсолютно всем делились. Мы были очень благодарны этим людям. Территория была купирована немцами, там был комендант и нас поселили в дом бывшего директора школы. Жили там 7 семей, человек на человеке. Белорусы нам стали помогать, мама работала у белоруса, у него было частное хозяйство. Хозяева забрали нас с той хибары и выделили нам домик. Старший брат Петр пас коров, младший брат пас овец.
Самым страшным воспоминанием из жизни в Беларуси стал расстрел. Немцы взяли в заложники всю деревню и вывели местных жителей, разделив их на две стороны, по одной дети, по другой матери.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряВ Беларуси нас дважды выгоняли на расстрел. Асфальт помню, по одной стороне поместили детей, по другой матерей. Немцы взяли в заложники всю деревню Солон, потому что наши партизаны поймали немецкого офицера. Мы не знали, что будет. Нам мамы кричали: «Не бегите, не перебегайте дорогу!». Кто перебегал дорогу — сразу расстреливали, и мы видели, что лежит трупик маленького ребенка.
Второго расстрела семье Рулёвых удалось избежать благодаря партизанам.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряВторой раз — когда немцы отступали и шел карательный отряд, и партизаны предупредили всю деревню, чтобы все ушли в лес. Лес недалеко, мы быстро собрались, и были там дня три, пока не прошел карательный отряд. Благодаря нашим партизанам, мы избежали второго расстрела.
В апреле 1945 года семья Рулевых вернулась на родину. Деревня Петрово-Старое была разрушена, жителям приходилось начинать все с нуля.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряВ апреле мы поехали на родину, здесь, конечно, было тяжко. Еды не было, ничего не было, ни ложки, ни кружки. Ложки мы делали сами: брали ящик с патронами, насыпали туда песок и глину и клали ложку. Потом выливали ее, оттесывали, вот так у нас появились ложки.
Несмотря на тяжелые времена, Александра Ивановна с улыбкой на лице вспоминает моменты из детства, когда приходилось добывать еду. Любимым лакомством маленькой Саши стал квас из березового сока.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряКогда ходили в школу, мама давала нам каски, лишь бы они не были худыми и дыр не было. 2 каски у меня, 2 каски у старшего брата и у среднего. 6 касок мы несли в руках, ставили под березу и ставили наполняться березовым соком. Когда придем — каски полные и несем домом. Мама делала квас, там же сладость какая-то была. Суп варить приходилось из «топора»: из щавеля, который был очень кислым, и лебеды. Есть приходилось, потому что есть было нечего.
Уже после войны Александра Пищугина вышла замуж и получила образование швеи. Тогда они с супругом решили усыновить мальчика Гену из дома малютки, но еще не знали о секрете, который хранил трехлетний сирота.
Александра Пищугина, ребёнок войны, узница концлагеряЯ воспитала двух детей сироток. Мы пошли с мужем усыновлять, вывели одного мальчика, Гену, очень похож он был на моего мужа, вот копия. Мы согласились, детки как раз спали. Гена вышел в кофточке и в туфельках, три годика было ему, показывал ножку и говорил: «Ботинка, ботинка», хорошо говорил, довольный был, что ботиночки ему надели. Мы договорились, не выбирали никого, выходим на крыльцо, меня бабушка останавливает и говорит: «Доченька, что же вы усыновляете одного? Они двойняшки, у него есть братик Слава». Мы с мужем приехали домой, молчим, ничего не говорим. И я у него спрашиваю: «Саш, что мы будем делать?», а он говорит: «Или эти двух, или никого». Этим все было сказано.
Сейчас у женщины большая семья, которая поддерживает с ней связь, а также военные друзья, которые не забывают Александру Пищугину.
