Мать с отцом уверены, что четыре года оплакивали не своего сына

Оренбургская область. Кваркенский район. Совхоз Приморский. Здесь, в месте, которое непросто отыскать в паутине степных дорог, живут... точнее будет, пожалуй, существуют последние несколько лет супруги Дорошенко. Их размеренное бытие, с обычными человеческими радостями и огорчениями, в одно мгновенье сошло на нет, превратившись в сущий ад...

30 апреля 2007 года Вера и Александр Дорошенко получили сообщение о том, что их 19-летний сын Сергей, солдат срочной службы, погиб. Подобное несчастье пережили немало российских семей, но для наших земляков (семья Дорошенко не так давно перебралась в село из Орска) погребением тела, прибывшего на оренбургскую землю в цинковом гробу, дело не закончилось. Менее месяца назад могилу погибшего солдата пришлось вскрыть.

Беда в семью фермеров Дорошенко пришла вместе с повесткой из военкомата. Их сына, выпускника орского ПЛ-31, трудолюбивого, жизнерадостного, крепкого здоровьем 19-летнего парня, призвали в ряды вооруженных сил РФ. Уклониться от службы у Сергея даже в мыслях не было, хотя его — обладателя «пятерок» и «четверок» в аттестате — свидетельствующем об окончании профессионального лицея, приглашлли продолжить обучение в вузе, причем без вступительных экзаменов.

— Когда уходил в армию, — вспоминает мама Сергея, — он говорил: мам, мне в военкомате сказали, что я... золотой. Как золотой, сынок, спрашиваю. Улыбнулся лишь. У него много профессий было: автомеханик, тракторист, комбайнер, водитель… вот в чем ценность то...

13 ноября 2006 года Сергея, которого любили буквально все соседи, проводили в армию. Больше сына родители не видели. Все, что им о нем теперь напоминает, это — фотографии Сергея в новенькой военной форме, девять писем, что парень успел написать домой за полгода службы, и видео с присяги, просматривая которое, мама солдата, чуть ли не сходя с ума от тоски и печали, гладит экран руками...

— 30 апреля 2007 года к нам пришел председатель сельского совета и сообщил ужасную новость. Наш сын погиб в ДТП, — делится мучительными воспоминаниями Вера Анатольевна.

Сергей служил во Владикавказе водителем. Убитым горем родителям сказали, что вроде бы произошло лобовое столкновение легкового автомобиля, которым управлял их сын, и КАМАЗа. В аварии, помимо солдата, насмерть разбились два офицера.

— В то время страна оплакивала ушедшего из жизни первого президента России Бориса Ельцина. А в нашем поселке горевали по Сергею. Мое горе в каждый дом зашло, — обливается слезами безутешная мать. — 9 мая пришел цинковый гроб, здоровенный такой! Открыть его нам не разрешили. Спрашивали: «Что вы там увидите? Куски мяса?» Муж меня тоже отговаривал, боялся, что не выдержу, ведь я — инвалид второй группы, плохо было со здоровьем совсем тогда... Тут еще и дочь кричит: «Вы что, меня хотите осиротить!» Мы с мужем вцепились друг в друга, так и не стали открывать.

Сразу же после ДТП, повлекшее гибель троих человек, было заведено уголовное дело. Как в таком случае полагается, провели судебно-медицинскую экспертизу. Копию документов направили родителям. Семья Дорошенко столкнулась с чудовищным несоответствием фактов. Родители поняли, что на сельском кладбище покоится... не их ребенок, а они все это время оплакивали не своего сына.

— Группа крови в документах на погребенного была указана 1-я отрицательная! — с ужасом говорит Вера Анатольевна. — Это что же за халатность такая! У сына то моего, у Сережи, 2-я положительная! Да и рост не совпадал на 10 см: у покойного 175, а у сына 165.

Несколько дней родители пребывали в шоке, не веря собственным глазам. По документам также следовало, что у всех троих погибших в том ДТП травмы одинаковые, лица разбиты так, что опознать людей было невозможно.

— Но ведь погибшие — полковник, капитан и наш сын — сидели на разных местах в автомобиле, как же такое может быть! — восклицает Вера Анатольевна.

Изучив материалы уголовного дела, в том числе и фотографии с места аварии, родители Сергея уверились: им рассказали неправду. Причиной смерти их сына стало какое-то другое ЧП. А может он и вовсе жив!

После этого предположения мать ничего не могло остановить в поисках правды. Вера Анатольевна с супругом начали переписку со всеми кто, так или иначе имел отношение к странному происшествию. Для начала решили добиться эксгумации тела. 4 года не могли они проломить стену бюрократии.

— Трагедия заметно подкосила наше с мужем здоровье, да и помогать по хозяйству теперь некому стало — все ж на Сереже держалось! — всхлипывает Вера Анатольевна. — Решили продать комбайн, коров, овец, оставили пару поросят да несколько кур. У мужа в совхозе зарплата 2300 рублей, да и ту не платят. У меня пенсия по инвалидности. В общем, с деньгами плохо стало. Счета за телефонные переговоры на тысячи приходили. Мы ж обращались и в Орск, и в Оренбург, и в Москву, и во Владикавказ... Половина семейного бюджета только на бумагу для писем уходила, кипами печатали для этих чиновников... Спасибо соседям! Всем селом помогли! Все за нас переживали.

Наверное, долго б еще толкись на одном месте Вера и Александр Дорошенко, если б не встретился на пути семьи областной комитет солдатских матерей. Женщины, на себе испытавшие горе утраты ребенка, подключили к делу адвокатов и всячески содействовали Вере Анатольевне в ее желании добиться вскрытия могилы.

— Мы до Дмитрия Медведева дошли, он Сердюкову, главе Минобороны, дал поручение разобраться, после чего дело сдвинулось...

23 мая этого года на кладбище совхоза Приморский собрались чуть ли не все жители поселка. Приезжие эксперты приступили к эксгумации тела, похороненного 4 года назад.

— Вскрыли гроб, — собравшись с силами, продолжила печальное повествование Вера Анатольевна. — Лежит солдат. На голове черный пакет. Мужики боялись подходить. Муж пакет сдернул. Лица нет. Только волосы. Черные. А мой Сережа то русый! Рост измерили. Как и по документам, значительно больше, чем 165 см.

Образцы тканей, взятые у неопознанного близкими солдата, отправлены на экспертизу. Когда будут известны ее результаты, родители Сергея не знают. Опасаются, что опять предстоит мучительная процедура переписки с военными чиновниками. Но Дорошенко настроены решительно: за обман должен кто-то ответить. Пока же Вера Анатольевна ходит к могиле, на надгробной плите которой фотография ее сына и поминает того, кто лежит в земле...

— Это ведь тоже чей-то сын... за его могилой ухаживала и буду ухаживать. А Сережу я жду. Вчера у него день рождения был, 24 года исполнилось бы, — утирает лицо мокрым от слез носовым платком Вера Анатольевна. — Материнское сердце ведь не обманешь? Я чувствую, что он живой, снится часто, как возвращается домой...

Ирина Сереброва.

Служба информации ТРК «Евразия».