Милее кошки зверя нет

Мир Юрия и Дмитрия Куклачёвых – это мир кошек.А жизнь – театр, где главными действующими лицами являются кошки. В общем, без тех, кто гуляет сам по себе, они не представляют ни мира, ни жизни.

На днях заслуженный артист России, сын знаменитого Юрия Куклачёва, Дмитрий привёз в Орск обновлённую постановку «Мои любимые кошки», а вместе с тем 35 котов московского театра.

– К вам приехали одни звёзды! – заметил Дмитрий. – Кот Борис, известный по многим рекламным роликам на ТВ. Кот Бегемот, который снимался в фильме «Мастер и Маргарита». Старенький он, но всё равно отлично выполняет трюки. Кот Питер снимался в нескольких новых фильмах: «Фантом» и «Вождь разнокожих». Кстати, недавно на фотосессии по случаю выхода мультфильма «Кот в сапогах» он сидел на руках Антонио Бандераса.

В Орске театр кошек выступал впервые. Коты – известные и не очень, а также артисты детям понравились. Спектакль прошёл на одном дыхании. Зрители хотели продолжения, и клоуны не отказались удовлетворить это нехитрое детское пожелание.

– Мне хочется дарить детям яркое, красивое шоу и хорошее настроение, – заметил в эксклюзивном интервью «ОВ» заслуженный артист России Дмитрий Куклачёв. – Это то, чего сегодня не хватает. К сожалению, сейчас демонстрируют такие программы на сценах и по ТВ, после просмотра которых настроение только ухудшается. Москва – не исключение, несмотря на то, что там есть куда сходить. С сыном мы посещаем различные шоу, мероприятия – и мой ребёнок недоволен. Хотя ему всего десять лет и он довольно искушенный, потому что много ходит по театрам и музеям. Хорошо, что он анализирует. Но с другой стороны, мне иногда стыдно за то, что показывают на сцене. Многие думают, что детям можно показывать спектакль вполноги и вполруки. Но я считаю, что ребёнок – самый требовательный зритель, его не обманешь. Взрослого обмануть проще, чем ребёнка.

– В одном из интервью Вы признались, что ощущаете себя на 10-12 лет…

– В обычной жизни я не очень весёлый человек, – отвечает Дмитрий. – Больше молчун, наверное. Много наблюдаю, оцениваю, впитываю, как губка. Эмоции не выплескиваю. А сцена – как раз то место, где я могу выложиться. Ведь надевая маску, ты становишься тем, кем ты являешься внутри. Все желания, которые ты не мог воплотить в жизни обычной, в маске можешь осуществить. Так и я – могу воплотить что угодно. Все свои внутренние желания, страсти. А то, что это находит отклик в зале, – и есть главный показатель правильного хода моей работы. И мне нужно быть на одной волне с детьми, следовательно, быть их сверстником. Клоун не может быть другим. К тому же, отец и другие знаменитые клоны учили меня: чтобы стать клоуном, нужно, чтобы зал тебя принял. Очень важно, чтобы происходящее на сцене заинтриговывало зрителя. В моей жизни всё это происходит благодаря кошкам. Если бы не было их, я бы стал другим артистом, наверное. Кошки являются тем звеном, которое соединяет ту четвёртую стену, которая вырастает незримо между зрителем и происходящим на сцене. Кошки её моментально рушат. А я сразу накидываю на всех такое одеяло, чтобы все мы находились под одним колпаком, а спектакль получился уникальным. Это нелегко, но с другой стороны работа окупается аплодисментами и эмоциями в зале. Значит, не зря мы работаем. Так появляется стимул творить дальше и стремиться выше.

– То есть Вы нацелены на постоянное обновление, если есть стимул?

– А иначе скучно жить. Хотя каждый спектакль зависит только от кошек. Они – существа, которые всё время импровизируют. Каждый зал для них – новая площадка. Как они его прочувствуют, каждый раз загадка. У них своё внутреннее мироощущение, состояние. И я нахожусь за кошками. В этом парадокс, который никому непонятен. Многие говорят, что животные просто выступают. Ан нет! Они делают лишь то, что им нравится. И когда кошка выходит на сцену с пушистым хвостом, потягивается, ощущая себя на сцене королевой, зритель сам понимает, что животному в зале комфортно.

– Трудно воспитать кота-артиста?

– Нелегко, как и человека-артиста. Хотя человек может быть прекрасным тамадой, кидаться шутками, анекдотами. Но на сцене он вдруг тушуется. Так и у кошек: далеко не каждая выйдет на сцену и будет чувствовать себя уютно. Здесь пугающая атмосфера – свет, музыка, зрители. Но когда животное понимает, что это его, то рождается настоящий артист. В нашем театре сегодня 120 кошек, две труппы. Первая сейчас отдыхает. И если бы вы видели глаза тех, кого мы не берём с собой. Они полны печали – ведь уезжают без них. По сути, театр – и кошки, и артисты – одна большая семья. Кстати, скоро в театре завершится ремонт, и все желающие смогут увидеть, как на самом деле живут наши питомцы. До этого их жизнь была засекречена.

– Что подвигло на то, чтобы открыть на всеобщее обозрение жизнь театра?

– Разговоры о том, будто мы издеваемся над животными, – пожимает плечами Куклачёв. – Мы сначала не понимали, откуда взялись такие новости, но потом всё-таки выяснилось, откуда растут ноги. Просто некоторые люди захотели завладеть зданием театра. А как это сделать, если театр государственный и находится в Москве? Только обесчестить, сказав, что там издеваются над животными, а в помещениях стоит смрадный дух. Нет, в помещении у нас чистота и ни малейшего запаха. Есть воздухоочистители, которые полностью ионизируют и очищают воздух. Это первое. Второе: кто-то однажды написал в блоге, что наших кошек видели в описанных клетках в германском аэропорту, они кричали, пищали, чтобы их выпустили! Да, мы в Германию ездим на гастроли уже пять лет. Но на автобусе. Самолётом кошки не летают. Кто-то рассказывал, что мы бьём кошек. Но! Если ты к кошке относишься агрессивно, она тебе платит тем же. Она вообще может запросто от тебя при таком скверном отношении к себе сбежать или отомстить – на этот счёт у кошек длительная память.

– На какие средства реконструируется театр?

– Средства в ремонт вкладывает государство. И это хорошо, что хотя бы на что-то выделяют деньги. А в целом, очень печально, что в культуру сейчас практически ничего не вкладывается. Чиновники говорят, что на культуры идут миллиарды. Но где они? Вокруг строятся стадионы, офисные центры и магазины. А как же театры?

– Но они не приносят нужного чиновникам и коммерсантам дохода…

– Зато театр и культура вообще приносит другой доход – эстетически воспитывает ребёнка. Вот я смотрю на одну из главных площадок вашего города и недоумеваю: почему она в таком ужасном состоянии? Ведь здесь масса народных коллективов, в том числе и детских. Их нужно развивать. Но не развивают. И мы вновь сетуем, что нашим детям пойти некуда. Остаются социальные сети, Интернет и Дом-2. Но это неправильно!

– А какое будущее Вы видите для своего ребёнка?

– Дома сын выступает перед нами, играет за всех сразу – за кота, за клоуна и за музыканта. Это приятно. Но выбор профессии намного серьёзнее, чем обычное выступление перед родными. Его выбор должен быть осмысленным. Ведь если он будет заниматься нелюбимым делом – творчества не будет. Здесь важно, чтобы это жило у тебя в сердце, душе. И ты понимал, что ты делаешь работу для того, чтобы люди получали радость. Если ребёнок пойдёт по нашим стопам и выберет искусство – это будет счастье. Он, конечно, сделает из театра нечто другое. Потому что я сам много экспериментирую. И не всегда делаю то, что нравится отцу.

– Говорят, как назовёшь корабль – так он и поплывёт. И многое в нашей судьбе зависит от выбора имени. При рождении вы получили имя Юра, а потом сами назвали себя Димой. Как думаете, это как-то повлияло на ход вашей судьбы?

– Думаю, да. Благодаря смене имени я стал продолжателем династии. Когда я был Юрой, то сам себя всерьёз не воспринимал, чувствовал себя некомфортно. Однажды мы приехали на гастроли в Одессу, я тогда был в четвёртом или пятом классе. Мы с детьми других артистов ходили в местную школу, где на вопрос «как меня зовут?» я без запинки ответил – «Дима!» Так прошло три месяца. Как-то мама ушла на родительское собрание. Вернулась задумчивая. Усадила за стол и говорит: «Сижу, как дурочка, перед учителем, а он мне: ваш Димочка да ваш Димочка. Подождите, говорю, у меня есть Вовочка, Катенька, Юрочка, но сына Димочки у меня нет. Что ж ты нам не сказал, как тебя зовут?». Посмеялись. И после этого я остался Димой.

– Коли заговорили о детстве – в том возрасте у Вас мечта была?

– О скейтборде мечтал, – улыбается Дмитрий. – Они только появились и стоили 36 рублей. Мне денег никто не давал на него. В то лето мы приехали на гастроли в Сочи, и перед нашим цирком располагался аттракцион с животными – детей катали на лошадях и пони. Я вызвался там подработать, и за месяц заработал ровно 36 рублей. Это были мои первые деньги, которые осуществили мою мечту.

– А о чём мечтаете сейчас?

– Сейчас в перспективе новый спектакль, где кошки будут самостоятельно выезжать на сцену, без людей. Вроде это мечта, которую мечтой назвать нельзя. Это что-то вроде ступени к достижению поставленной цели. Цель и движение вперёд должны быть у каждого человека. Потому что стремление даёт тебе силы на подвиги, свершения и поступки, порой совершенно безумные.

– Вы совершали в жизни безумства?

– Новые аттракционы – тоже безумство. Безумные идеи с чертовым колесом, оркестр кошек, которые играют на музыкальных инструментах – всё это, по сути, безумно. И, возможно, эти безумства мы покажем однажды на орской сцене…

Людмила Денисова

Источник: «Орский вестник»