17. Вы хочете фото? Их есть у меня!

Иные посетители принялись упрекать нас и меня в частности, что мы, и я в том числе, манкируем своими прямыми обязанностями, а именно — не вовремя выкладываем отчеты о свежесъеденном за минувшие сутки, а когда выкладываем, не удосуживаемся сопроводить рассказ визуальными материалами. Я пообещал строгому читателю, сделавшему нам и мне в особенности отческое внушение, исправиться. И, как видите, уже начал.

Завтрак. Чай (1,5) с печеньем (0,0) = 1,5 руб.

Обед. Каша овсяная (1,4) с бананом (8,8), просто банан (8,8), чай (1,5) = 20,5 руб.

Ужин. Уха (0,0), хлеб (2), сырники, на которые ушло: творожной массы (49), яиц (7,2), подсолнечного масла (8); какао с молоком (2) = 68,2 руб.

Всего за день: 90,2 руб. Дефицит бюджета: 129,79 руб. В среднем за день: 90,96 руб.

А это Плюша. Она очень любит позировать и совать свой кошачий нос куда не надо.

В культурной программе нынче Леонид Пантелеев (настоящее имя Алексей Иванович Еремеев, 1908-1987) с не очень веселым отрывком из повести «Республика ШКИД», написанной им в соавторстве с Григорием Георгиевичем Белых (1906-1938).

И вот однажды по Шкиде пронесся слух, что Сова жарит на кухне какие-то необыкновенные лепешки. Было это в конце недели, когда все домашние запасы у ребят истощались и аппетит становился зверским. Особенно разыгрался аппетит у щуплого Японца, который не имел родственников в Петрограде и жил на одном казенном пайке и на доброхотных даяниях товарищей.

Пока Сова с помощью кухарки Марты священнодействовала у плиты, шкидцы толпились у дверей кухни и глотали слюни.

— Вот так смак! — раздавались голодные завистливые голоса.

— Ну и лепешечки!

— Шик-маре!

— Ай да Витя! Вкусно питается...

А Японец совсем разошелся. Он забегал на кухню, жадно втягивал ноздрями вкусный запах жареного сдобного теста и, потирая руки, выбегал обратно в коридор.

— Братцы! Не могу! Умру! — заливался он. — На маслице! На сливочном! На натуральненьком!..

Потом снова бежал на кухню, становился за спиной Совы на одно колено, воздымал к небу руки и кричал:

— Викниксор! Лукулл! Завидую тебе! Умру! Полжизни за лепешку.

Ребята смеялись. Японец земно кланялся старухе, которая ничего этого не видела, и продолжал паясничать.

— Августейшая мать! — кричал он. — Порфироносная вдова! Преклоняюсь...

В конце концов Марта выгнала его.

Но Японец уже взвинтил себя и не мог больше сдерживаться. Когда через десять минут Сова появилась в коридоре с блюдом дымящихся лепешек в руках, он первый бесшумно подскочил к ней и так же бесшумно двумя пальцами сдернул с блюда горячую лепешку. Для шкидцев это было сигналом к действию. Следом за Японцем к блюду метнулись Янкель, Цыган, Воробей, а за ними и другие. На всем пути следования старухи — и в коридоре, и на лестнице, и в Белом зале — длинной цепочкой выстроились серые бесшумные тени. Придерживаясь левой рукой за гладкую алебастровую стену, старуха медленно шла по паркету Белого зала, и с каждым ее шагом груда аппетитных лепешек на голубом фаянсовом блюде таяла. Когда Сова открывала дверь в квартиру, на голубом блюде не оставалось ничего, кроме жирных пятен.

А шкидцы уже разбежались по классам.

В четвертом отделении стоял несмолкаемый гогот. Запихивая в рот пятую или шестую лепешку и облизывая жирные пальцы, Японец на потеху товарищам изображал, как Сова входит с пустым блюдом в квартиру и как Викниксор, предвкушая удовольствие плотно позавтракать, плотоядно потирает руки.

— Вот, кушай, пожалуйста, Витенька. Вот сколько я тебе, сыночек, напекла, — шамкал Японец, передразнивая старуху. И, вытягивая свою тощую шею, тараща глаза, изображал испуганного, ошеломленного Викниксора...

Ребята, хватаясь за животы, давились от смеха. У всех блестели и глаза, и губы. Но в этом смехе слышались и тревожные нотки. Все понимали, что проделка не пройдет даром, что за преступлением вот-вот наступит и наказание.