Кто в ответе за тех, кого посадили?

Смерть полицейского в Орском следственном изоляторе дала многим пищу для размышлений. Поначалу сотрудника обвинили в избиении жительницы Ясного, а после того, как выяснилось, что он к этому не причастен, все равно «закрыли». Эта история далеко не первая в Оренбургской области, когда следственный комитет Оренбургской области проводит «чистку» рядов в полиции, вследствие чего невиновных сотрудников пытаются посадить. И порой полицейских сажают, не разобравшись, кто прав, а кто виноват ­ а так, за компанию. При этом следователи следственного комитета должным образом не расследуют подобные дела, как произошло в Кваркенском районе.

Следователей следственного отдела ОВД по Кваркенскому району Владимира Кузнецова, Максима Шадрина и сотрудника уголовного розыска того же ОВД Максима Выскребцева 4 декабря 2010 года «закрыли» в СИЗО, на основании заключения молодого хирурга. А все началось с того, что 30 ноября того же года некие злоумышленники подожгли надворные постройки у дома родителей Кузнецова, живущих в поселке Кировск Кваркенского района.

Во время возгорания неподалеку от дома Кузнецовых видели неизвестного парня, о котором мог знать Андрей А. Именно Андрей А. вместе с тем самым неизвестным в ту ночь покупал алкоголь в магазине, расположенном недалеко от дома Кузнецова. Андрея А. на следующий день после поджога пригласили в отделение на беседу для установления личности неизвестного. Спокойно выяснили у него, где он находился в указанное время, и отпустили. Около 17 часов Андрей А. вышел из отделения и лишь спустя порядка шести часов обратился в больницу. Врачам потерпевший поведал, что его избили сотрудники ОВД.

Молодой хирург, который всего две недели отработал в Кваркенской районной больнице после окончания вуза, сделал рентген­снимок головы юноши. Снимок оказался нечетким, что отметила врач­рентгенолог той же больницы и посоветовала сделать новый. Но хирург отмахнулся, мол, ничего, сойдет этот, и написал окончательный диагноз: закрытая черепно­мозговая травма, сотрясение головного мозга, перелом теменной кости. На основании этого лживого диагноза на четвертый день после поджога полицейских посадили под стражу. Несколько раз срок заключения в СИЗО продлевали. Но на законных ли основаниях?

Судмедэкспертизу не провели должным образом. Впоследствии врач­рентгенолог показала, что у юноши перелома нет, а подозрительный участок, принятый хирургом за перелом, — всего лишь показатель внутричерепной гипертонии. Заболевание может быть врожденным или приобретенным, но не полученным в результате травмы.
Увы, в Новоорском межрайонном следственном отделе эти показания уже не рассматривали. Следователи по­прежнему опирались на первую справку, написанную рукой молодого хирурга, который сразу после этого случая уволился и уехал из района.
Следователи не рассмотрели также показания свидетеля, который упомянул, что видел «потерпевшего» спустя несколько дней после этих событий на автобусной станции, где последний заявил: «В отделе меня не избивали!».

Просто, по словам сотрудников Кваркенского ОВД, вполне возможно, что мужчина, с которым живет бабушка Андрея А., научил внука — как уйти от наказания за совершенный поджог и как посадить сотрудников полиции, которые ведут дело о поджоге.

Сейчас трое сотрудников — Кузнецов, Выскребцев и Шадрин — на свободе, но по­прежнему находятся под следствием. А следствие идет со скрипом. В Кваркенском суде вести дело отказались, судьи написали самоотводы. И только представители следственного комитета пытаются посадить полицейских. Дело составляет уже шесть томов, и конца ему не видно. Хотя совершенно ясно: полицейские парня не избивали. Тем более такими способами, которые парень описал в своем заявлении: «Нанесли два удара локтем в область груди, два удара в голову кулаком, одетым в кожаную перчатку, 10 ударов пластиковой щеткой для чистки автомобиля в область головы...». После таких ударов должны были остаться хотя бы синяки. Но синяков не было. Как не было и других травм, описанных хирургом.

За эти полтора года, что тянется дело, с обвиняемыми не провели ни одного следственного эксперимента. Плюс — показания многих свидетелей, которые заявляют: в отделе парня не избивали, он сам в этом признавался! Прокурор области сначала отправил дело на дополнительное расследование. А на последнем заседании в Оренбурге представитель прокурора и вовсе не поддержал ходатайство следователя о закрытии полицейских в СИЗО. Постановил — освободить. Почему же тогда в следственном отделе продолжают искать доказательства вины сотрудников полиции?

Ответ прост: в следственном комитете понимают, что назад пути нет, и если уж начали дело, значит, нужно довести его до конца. Если же сотрудников ОВД оправдают, то на скамью подсудимых отправятся те, кто способствовал их аресту.

К тому же, за время следствия — если его можно назвать таковым, — потерялись некоторые важные документы. Например, протокол допроса потерпевшего. А дело против потерпевшего было изъято следователями того же следственного комитета Оренбургской области. То есть дело о поджоге, как подразумевают сейчас полицейские, исчезло.

Но у Кузнецова, Выскребцева и Шадрина еще остаются небольшие шансы на успех. И сегодня они, горько улыбаясь, говорят:

— Нас либо посадят, либо два раза посадят... Но все­таки хочется найти справедливость.

Татьяна Нечаева.

Источник: «Орский вестник»