8-9-228-340-300
Сейчас 
4505 
«Кто не работает — тот не ест», лозунг, на котором воспитано больше половины ныне живущих россиян постепенно уступает новозаветному «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая». Христос не велел различать протянута рука цыганкой-люли, старушкой или бомжом, но от этого так сложно удержаться! И стоит ли укорять тех, кто подает с разбором, если абсолютное большинство не подает вовсе? Орчан, по факту, оставила равнодушными история хабаровского наводнения, ничего не слышно о сборе помощи пострадавшим.
Татьяна Мениева, домохозяйка:
— Раньше подавала достаточно часто, а сейчас совсем перестала. Людей с протянутой рукой стало больше, на всех денег не хватает, а выбирать, кому дать, а кому нет, мне кажется неправильно. Все люди одинаковые, поэтому у всех есть шанс выбраться. Ну, если человек не хочет за себя побороться, то деньгами, хоть большими, хоть маленькими, ему не поможешь. И если ты предпочитаешь бездельничать, то и уровень жизни будет соответственный.
Лидия Латанская, пенсионерка:
— Для меня, конечно же, есть разница — кому давать, а кому не давать. Уж я столько лет прожила, небось, понимаю, для чего человек денег просит. Вот я пьяницам не даю, молодым не даю. Идешь, она сидит, вокруг нее целая орава детей, ну что это такое?! Ты вставай, давай, иди, работай! Лучше в церкви людям подать. Или самой церкви пожертвовать. Или вот я своим бабулечкам-соседкам помогаю, потому что у них совсем никого нет. И сама я, конечно, не шикарно живу, но родители меня так вот научили, что в гробу все равно карманов нет.
Валентин Николаевич, пенсионер:
— Молодые и здоровые с моей пенсии не разбогатеют, поэтому им я не даю. Если видно, что человек больной, тут я уже подумаю-подумаю и дам. Ну, это чаще по церковным праздникам происходит и даже не всегда в церкви. Мы люди небогатые, поэтому отдаешь мелочь, в основном, конечно, пять рублей, десять. Но у нас, видно, воспитание такое, что давать такому же, как я — это что-то неправильное. Было дело, я у церкви дал денег по виду прямо своему ровеснику, чтобы помянул родителей, а сам стою и думаю: «Вот он деньги взял и пропьет же их наверняка».
Андрей Перин, студент:
— Когда есть лишние копейки и встречаются пожилые люди, бабушки, вообще старики, на которых смотришь и видишь — человеку не то что на лекарства, на жизнь не хватает, тогда даю. Я их, кстати, все больше встречаю, почему-то. А профессиональным попрошайкам, вроде цыган или беженцев, не дам никогда. Для меня все люди одинаковые, но мне не нравится, когда деньги выпрашивают. Самое большое мое пожертвование было триста рублей. Это когда одной старушке в аптеке денег на лекарство не хватало, а я прямо за ней стоял. И я видел, что поступил правильно, а это важно, чтобы оставаться человеком.
Инга Третьякова, продавец:
А у меня давно «профессиональное выгорание». Мне говорят, как тяжело бездомным, а я — истории из жизни. В круглосуточном киоске не до гуманизма. Эти ханыги, которые тычут в окно мятые бумажки, жалости не вызывают. И попрошайки почище, которые сидят через дорогу — тоже. Их, конечно, так с детства воспитывают, но я тут ни при чем.
Владимир Серов, бомж:
— Подают и мужчины, и женщины, даже дети иной раз. Обычно я вечером собираю, когда темнеть начинает, вот тогда дают хорошо. За вечер можно набрать рублей 30-40, иногда больше, до двухсот. Было у меня такое. Я удивился, обрадовался: так много редко бывает, ох, в тот день и напился! Я и сам могу дать кому нужно, когда деньги есть. У меня же пенсия в геологоразведке приличная заработана, двенадцатого числа получаю. Только она быстро кончается, потому что я не деньгами, а водкой всем помогаю.
Источник: «Орская газета».
