Арестанты продумывают свои действия на 300 шагов вперёд

Интервью тюремного священника

Секретарь Орской епархии, протоиерей Сергий Баранов, почти 20 лет окормляющий колонии и тюрьмы Оренбургской области, ответил на вопросы корреспондента сайта Тюрьма56.рф. Предлагаем ознакомиться с наиболее интересным на наш взгляд ответами.

Здравствуйте, батюшка. Почему именно тюрьмы и колонии, почему убийцы, педофилы и другие стервятники?

Добрый день. Почему места не столь отдалённые? Потому, что где беда, там и священник. Колония – это беда. Беда – личная сидельцев, беда – родственников и близких. А ещё покаяние. Даже когда сидельцы говорят, что они не могут жить по-другому, это их образ жизни, они врут. Это неправда. Я их исповедую уже 18 лет, они на исповеди каются.

Тюрьмы же разные бывают. Есть люди, которые за решёткой пытаются изменить себя, есть, как они себя называют, «отрицалово», живущие по уголовным понятиям. Как вы со всеми управляетесь?

Справляюсь. Среди моих духовных чад есть разные люди. Со мной и отрицательно настроенные к руководству колоний осужденные, общаются нормальным языком. Вы не думайте, отрицательные, так их назовём, это обычные граждане. Только у них немного искажено мировоззрение. Это люди с большим духовным потенциалом, вот бы направить их энергию в нормальное русло... Многие блатные задумываются о смысле жизни...

В колониях находятся тысячи осужденных, а в церковь посещают максимум 100-150 человек. Почему, как вы считаете?

Хождение в церковь предполагает ТРУД. Если человек расслаблен душой, ему это тяжело. Ещё в колониях свои условности. Часто люди оглядываются назад, а что скажут другие сидельцы, может надо мной пошутят. Юмор там особенный и народ перестраховывается на 300 шагов вперёд... … Вот они сидят 2500 человек, а над ними электрическое поле с отрицательными зарядами жужжит, не угадаешь, где эта молния выстрелит. Мне так кажется, если я не ошибаюсь....

…. У меня был случай, когда один мусульманин в колонии захотел принять христианство. Ему свои поставили условие – покрестишься, мы тебя режем. Я ему сказал, что это его выбор и если он покрестится и его убьют, то я его сразу ставлю в иконостас как мученика за Христа.

Зарезали?

Нет, конечно. Я никого не тяну в православие силой. Просто служу честно, они на меня смотрят, и выбирают сами.

В колониях сейчас много педофилов, убийц детей. Для Церкви есть разница?

Нет, если они каются. Хотя, первое время бывает тяжело, когда в исповеди они рассказывают о своих преступлениях: один изнасиловал и убил младенца – а ведь я сам отец, другой убил и съел человека. Главное для Церкви, что они меняются без какой-либо корысти для себя. В «Чёрном дельфине» у меня есть пример. Там сидит бывший уголовный авторитет, который, на так называемой «стрелке», убил шестерых таких же как он. Он уже пожилой и не строит планы, что когда-нибудь выйдет на свободу. Он просто верит в Христа. С ним рядом по этому же делу сидит сын...

Батюшка, многие семьи отказываются от родственников-арестантов. По разным причинам. Это по-христиански?

По-христиански – это никого не осуждать. Ну, конечно, не стоит отказываться, но я не берусь судить такие семьи. Я много видел, когда люди живут в каком-то кошмаре с такими родственниками. Иногда они не только видеть, а слышать не хотят о таких сыновьях и отцах. Они содрогаются об одном напоминании о нём...

Продолжение следует...