Оборотни в погонах или хищники от природы?

Этот материал был собран не сегодня и даже не вчера, а несколько лет назад, когда бывший лечебно-трудовой профилакторий в поселке Губерля, что находится в десятке километров от Новотроицка, только-только стал заполняться осужденными на лишение свободы бывшими сотрудниками (БС) правоохранительных органов страны. Однако актуален он и сегодня, думаю, будет актуален и лет через 20. Бытует мнение, что заключенные милиционеры, следователи и прокуроры неохотно общаются с прессой, но как оказалось, это неправда, впрочем, обо всем по порядку.

От ЛТП до КП

Профилакторий был открыт в начале семидесятых годов прошлого столетия. За высоким бетонным забором, на большой площади бывшего пустыря расположились жилые бараки для контингента, склады и ангары для производственных работ. Солидное здание администрации, выстроенное в лучших традициях советского ампира, встречало любого приезжающего в поселок. Взгляд невольно останавливался на мощных металлических воротах учреждения, колючей проволоке поверх ограждения ЛТП, на мужчинах разного возраста, одетых в одинаковую униформу и передвигающихся по территории армейским строем.
В годы застоя власть насильно отучала советских граждан от пристрастия к спиртному. Попал три раза в течение года в вытрезвитель (тоже советское изобретение), не понравился соседям или участковому милиционеру – изволь в ЛТП. Жены пугали нерадивых супругов направлением в «пьяные» лечебницы, руководители предприятий сдерживали алкогольный порыв любителей повеселиться также с помощью элтэпэшного кнута. По самым приблизительным оценкам, через различные ЛТП Советского Союза прошло около 10% населения страны. Нельзя забывать, что более двух третей из них были ранее неоднократно судимы за уголовные преступления.
После развала СССР, на волне демократических преобразований решено было отказаться от принудительного лечения алкоголиков. И в 1993 году тихо и незаметно ЛТП преобразовали в колонию-поселение для уголовных преступников. Осиротевшие площади приняли новых постояльцев. Была снята «колючка», ужесточены правила содержания, и потекла совсем иная жизнь.

Разговоры по душам с «безвинно» пострадавшими

Вышек, вооруженных охранников и зычных окриков караульных солдат в колонии я не увидел и не услышал, но это не означает, что сидельцы воспринимали действительность спокойно. Людям — существам разумным и от рождения свободным, претит все, что ограничивает их существование в каких-либо рамках. И если профессиональные уголовники как-то научились преодолевать эту проблему, то народ, ранее находящийся у власти, переживал заточение мучительно и тяжело. Шок, полученный ими после заключения под стражу, даже после многих месяцев сидения до приговора проявлялся буквально во всем. Взгляд их выражал тоску и безысходность, движения были нервными, отрывистыми…
Переступаю порог комнаты общежития БС: на полу вытертые коврики, на стенах фотографии, в углу — нарисованная от руки православная икона. Вытянувшийся по стойке смирно парень с испуганными глазами тараторит доклад сопровождающему меня офицеру.
— Откуда родом, молодой человек, где служили? — с умным видом спрашиваю я.
— Из Ульяновска. Капитан милиции, старший участковый уполномоченный.
— Срок? За что сидите?
— Пять лет. Сижу ни за что.
— ???
— Осудили за избиение женщины.
— А вы не били?
— Наверное, бил, раз говорят…
«Тот еще тип» — подумал я, и, попрощавшись, рукой толкнул соседнюю дверь. Те же коврики на полу и икона в углу. На журнальном столике, покрытый ажурной тряпицей, стоит огромный цветной телевизор советского производства. Двое заключенных, вскочившие с кроватей при нашем появлении, бывшие сержанты, сидят за банальную кражу. Один тиснул у сослуживцев милицейскую рацию, другой оставил без 17 тысяч близких знакомых. Оба не признаются и твердят о подставе. Но не верится мне. Кому были нужны эти чудаки? Глядя на них, мне стало обидно за нашу милицию: кого только ни принимают в ее ряды.
Дальше, еще хуже. Служил молодой человек в органах юстиции и осуществлял надзор за следствием. Серьезная должность, да вот беда: выпить любил. А как выпьет, на машине полихачить любил. Однажды поехал с друзьями на речку и, не справившись с управлением, со всего маха въехал во встречные «Жигули». В итоге два трупа: мужчины и женщины. Дети остались сиротами, а юрист получил 6 лет. Ни за что, как они все говорят. Самое интересное, что вину свою он не признал. Вот так-то! Работает юрист бригадиром в швейном цехе и в ус не дует…

Повоевал и взялся за преступления

Но самым интересным собеседником оказался бывший военный разведчик, орденоносец, милиционер и мошенник Василий Попов. Ума не приложу, как все эти титулы уместились в одном хрупком на вид теле, но его откровения стоит прочитать.
— Я, Попов Василий Юрьевич, 1978 года рождения, ничего не боюсь, и скрывать мне нечего. Вся моя жизнь — это мучительный выбор. Родился в поселке городского типа в Нижегородской области. Рос без матери, отец, известный в регионе мастер рукопашного боя, часто уезжал в командировки. Работал в охране химзавода города Дзержинский и сопровождал грузы по всей России. Воспитывали меня бабушка и дедушка — родители отца. С детства они привили мне любовь к музыке. Одновременно с аттестатом об окончании средней школы получил диплом музыкальной школы по классу фортепьяно. Меня учили быть самостоятельным и принимать решения, исходя из обстоятельств. Я и сделал — надумал уехать в город Дзержинский и поступил в технический колледж. Так себе городишко, но все же не колхоз? Учеба давалась легко, занимался спортом и музыкой. Незаметно пролетело три с лишним года, и стал я дипломированным специалистом холодильного оборудования в нефтяном машиностроении. Приглашали на выгодные должности, ведь учился-то отлично, но я вновь сделал свой выбор и пошел служить в армию. В Кантемировской дивизии в Нарофоминске прошел полугодовую подготовку по курсу спецназа войсковой разведки. Предложили контракт — согласился и поехал в мятежную Чечню наводить конституционный порядок. Только здесь понял, что это мое! Иногда такой азарт охватывал, что жутко становилось. Воевал от души. Вначале наводчиком-оператором БМП, потом снайпером. Сколько «чехов» отправил на тот свет, знает только Бог. Трижды награжден. «Орден мужества» получил за обезвреживание банды боевиков в предгорьях Чечни. Наш небольшой отряд из двадцати человек на трех БМП выдвинулся в ущелье, где, по данным разведки, должен был пройти караван с оружием и деньгами для Басаева. Предстояло обнаружить банду и уничтожить, но информация оказалась ошибочной, и мы попали в засаду. В первые минуты боя была уничтожена наша техника и убиты двенадцать спецназовцев, в том числе и все офицеры. Заняв оборону, я принял командование оставшимися на себя. Под прикрытием плотного огня сослуживцев обошел боевиков с тыла и в упор расстрелял более десяти нападавших. Я психологически был готов убивать врагов, с детства дед приучал к боли, заставлял резать скотину, тренировал и натаскивал на драки.

За другие специальные операции я был награжден медалью «За отвагу». После двух лет войны, получив серьезные контузии и ранения, демобилизовался в запас в звании старшины. Гражданская жизнь не принесла мне ничего хорошего, правда, поначалу все складывалось благополучно. Женился на красивой девушке, устроился во вневедомственную охрану. Но война не отпускала меня ни на миг. Хотелось приключений и острых ощущений. С трудом, пройдя медкомиссию, перешел на работу в уголовный розыск и стал опером. Вот где пригодился военный опыт. Раскрываемость была почти стопроцентная, посыпались поощрения и награды. За короткий срок из сержанта дорос до старшего лейтенанта и поступил заочно в Высшую школу МВД. Все бы ничего, но супруга, работавшая преподавателем в средней школе, все чаще не понимала меня. Одним словом, развели нас быстро. Хорошо, что детей не было. Отец купил квартиру в Дзержинском, познакомил с нужными людьми, и стал я потихоньку заниматься риэлтерской деятельностью. Появились свободные деньги, купил солидную машину и, после того, как мне предложили возглавить контору по продаже жилья, ушел из милиции. Крутил дела я красиво. Погорел, как это ни прискорбно, на своих родственниках. Так получилось, что пытался их обмануть с деньгами и жильем. Зарвался, наверное. Сел за мошенничество на 2,5 года. Отец, как узнал о моем аресте, заболел и умер – инфаркт. Мне только через четыре месяца сообщили…

Хотел назвать материал «Оборотни в погонах», подыграть актуальной сегодня теме, но чем дальше я вникал в проблему, тем больше убеждался, что не оборотни они вовсе, а были такими и раньше. Попав в правоохранительные органы и заимев власть над людьми, они раскрыли свою хищническую сущность.

Азамат Яубасаров

Источник: Служба информации ТРК «Евразия»