Вышла книга орчанина «Аскорбиновая кислота»

– Деда, что там за огоньки? – спросил внук.

 

Дед и внук стояли на балконе: внук – на детском деревянном стульчике, крохотном и похожем на бутафорский, но крепком и надежном, а дед – на полу, возвышаясь над младшим.

 

– Какие огоньки? – уточнил старший.

– Вон там, вдалеке.– Внук поднялся на носочки, чтобы показать рукой.– Видишь, горят?

 

За городом пролегала трасса, по которой передвигались машины. Это были огни фар и придорожные фонари, с дальнего расстояния казавшиеся оранжевыми и желтыми.

 

– Да, вижу. Это ангелы летают, – ответил дед.

– Ангелы с небес? Те самые? А зачем они летают?

– Проведывают родных, гостят, наверное… Пойдем спать, засиделись.

 

Дед уложил внука. Бабушку, с которой внук обычно спал в одной комнате, увезли на скорой, и сегодня они с дедом ночевали вдвоем. Пожелав спокойной ночи, старший удалился в спальню.

 

– Деда, а баба когда вернется? – спросил внук.

– Спи, Леша. Как выздоровеет, поедем за ней, – отозвался дед со спальни.

 

Бабушкин диван пустовал. Застеленный бордовым пледом, он казался страшным монстром. Лешка однажды переключал каналы на телевизоре, щелкая пультом, и вместо мультиков наткнулся на ужастик, где квартирная мебель ожила и пугала детишек.

 

Спать Лешке не хотелось. Лежать в зале, где темнота порождала зловещих чудовищ, становилось невмоготу, и он выбрался на балкон.

 

Двор, образовавшийся между двух пятиэтажек и ателье «Сапожок», пустовал. Странная и непривычная тишина. Как не выглянешь в окно, то посиделки в беседке с песнями под гитару и алкогольным весельем, то местная стая собак во главе с серой дворнягой по кличке Волк гоняет прохожих, то парочка влюбленных обнимается и хохочет на лавочке, а бывает шумная компания выясняет отношения, и ругань, и матюки разносятся по округе. А сегодня – тишь. Слышно, как ветер играет с листвой и сверчки скрипят в траве.

 

Мальчик поставил у окна стульчик и взобрался на него. Никого. Тополя, разбитая карусель, где каждый месяц ломалась чья-нибудь нога, застрявшая между землей и перекладиной, песочницы, пустая беседка со столом, заляпанным засохшим пивом, горка, скрипучие качели, будки-погреба, где хранили разносолы жители первых этажей, палисадники – красивые и ухоженные, с астрами, вишней и рябиной – кислющей настолько, что сводит челюсти, черные глазницы колодцев. Все изучено и знакомо.

 

– Ах ты, жук, не спишь! – В дверном проеме появился дед и встал рядом.– Ангелов разглядываешь?

– Да. Давай вместе посмотрим? – предложил внук.– Вдруг они к нам прилетят?

 

Дед кивнул и замолчал, думая о заболевшей жене, чье сердце в очередной раз захандрило, о бардаке, творящемся в стране после распада СССР, и благодарил Бога за то, что завод, которому он отдал тридцать годков, не разграбили и не обанкротили, как многие предприятия в городе, безработица обошла стороной, и светловолосый крепыш Лешка одет, сыт и счастлив. Сколько семей перебиваются случайными заработками, выживают, питаясь китайской лапшой и жареной картошкой, работают не по профессии (чаще торгуют или охраняют) и не знают, когда закончится бардак – завтра или через десять лет, или никогда. Дед обнял внука и прижал к себе.

 

– А с бабушкой все хорошо будет? – спросил Лешка.– Я не хочу, чтобы она умерла, как баба Ната… А среди ангелов есть те, кто умер, деда?

– Возможно. Я не знаю.

– И баба Ната есть? Она же хорошая.

– Завтра в гараж с утра идти, а мы на огоньки глядим.

– Если там баба Ната, я ее попрошу бабушке помочь. Она услышит и поможет.

– Все будет хорошо, Леш, – сказал дед.– Постелить тебе тут на раскладушке? Не замерзнешь?

– Неа, не замерзну. Тут ангелы, они меня согреют.

 

Дед разложил раскладушку, устроил сверху матрас для мягкости и скомандовал отбой. Мальчик стянул с бельевой веревки постиранную панаму, напялил на голову, отдал честь и прогудел гудок ко сну.

 

Старший принес из кухни табуретку и сел у окна. Пахло выбросами Никелькомбината, где он трудился мастером-наладчиком: острый запах щекотал ноздри, захотелось чихнуть, но внук начал сопеть (задремал), и дед, боясь разбудить младшего, зажал нос и перетерпел. Неприятный зуд стих, но мысли, тяжелые, как тучи Петербурга, наваливались одна за другой. Переживая за жену, у которой обострились сердечные болячки, он весь день не находил себе места, и только Лешка не позволял закиснуть, засыпая тысячей вопросов: «Что? Как? Почему?», и на каждый надо ответить, да желательно подробнее, иначе через час-два нераскрытая тема снова всплывет в разговоре.

 

Ангелы… С чего это он про них ляпнул? Вроде и на языке не вертелось, и объяснить собирался, а с языка иные слова сорвались. Внука запутал, и сам запутался.

 

Наплыли воспоминания. О женитьбе в 66-ом, когда скромно расписались и уехали по путевке в Геленджик (завод подарок сделал: разве плохо жили?), о рождении Владиславы в 67-ом, о мытарстве по съемным комнатам и квартирам. И он, и жена деревенские: пуд соли съели, пока свой угол не получили… В декабре 72-ого сюда заехали. Пятиэтажная хрущевка-маломерка, с крошечными комнатами: зал, спальня, лоджия и кладовка метр на два (в ней тещу поселили). Радовались от души. Пригласили друзей, накрыли стол, танцевали и гуляли… Эх. Ничего не было при заселении: белые стены, деревянный некрашеный пол, да неровный потолок (что с ним не делали, так и остался буграми), а теперь все есть, да жизнь больше медом не кажется. Грустное время. Безнадега.

 

Дед вздохнул и огляделся вокруг. Пятиэтажка напротив, гаражи, деревья. А если смотреть вдаль, там и вправду ангелы летают. Долго не отрываешь взгляд, глаза слезятся, огоньки размываются и кажутся чудесными созданиями. Коли тебе семь лет от роду, невольно поверишь дедовым россказням. А может, он прав: никакие это не придорожные фонари, а души добрых людей путешествуют по свету?

 

– Ангелы, сделайте так, чтобы жена выкарабкалась, – шептал старший, обращаясь к огонькам.– Врачи говорят, чудо-аппарат – последний шанс… Вы же все можете, правда?

 

Внук, чуткий во сне, заворочался и перевернулся на живот. Чмокнул губами, но не проснулся.

 

Могучий мужчина, крепкий и сильный великан беззвучно плакал. Слезы скатывались по небритым щекам-колючкам.

 

Поняв, что заснуть не получится, дед переместился на кухню, включил чайник и приготовился ожидать утра.

 

Ангелы услышали мольбы. Жена прожила еще четырнадцать лет. Ее не стало 1 апреля 2010 года. Ушла в поликлинику, оторвался тромб… А тогда, в 1996-ом новый аппарат, доставленный к кардиологам из Германии, остановил и перезапустил больное сердце.

 

Второе рождение состоялось.