Философия помойки

Новотроицкие бездомные выбирают подвалы многоэтажек.

Если бы советские строители, возводившие в стране типовые «панельки» знали, что в XXI веке в цокольных этажах будут жить люди, они бы обязательно предусмотрели там хотя бы минимальные бытовые удобства. Например, отводы для канализации. А то к некоторым домам сегодня без противогаза подойти невозможно. Корреспондент «Орск.Ру», посетив два подвала по улице Мира и Марии Корецкой и познакомившись с бытом их обитателей, понял, что иначе просто не может быть. Грязь, опухшие от постоянного потребления спиртного лица, пустые бутылки, мусорные контейнеры, невыносимые запахи — это стиль жизни обитающих на самом дне общества людей.

Вход в подвал одной из пятиэтажек по улице Мира оказался завален строительным мусором и нечистотами. Николай и Ольга, так себя назвали два его жильца, хоть и находились в состоянии сильного алкогольного опьянения, но на вопросы реагировали адекватно. Рассказали, где, как и чем зарабатывают себе на питание. В день, по словам Николая, на сборе бутылок и картона выручают рублей сто. Хватает на две бутылки разбавленного спирта и чего-нибудь поесть. Кроме того, в мусорных баках находят одежду, обувь. Кое-что оставляют себе, остальное продают пенсионерам. Спрос огромный. И у Николая и у Ольги раньше была другая жизнь, но пристрастие к зеленому змию опустило их на самое дно социальной лестницы. Вот только бомжами они себя не считают.

— Мы не бомжи и не бродяги, — философски заявил Николай. — Так нас могут называть только глупцы. Непонятно? Кто, например, мне может определить, как и где жить? У нас свободное государство, и каждый волен выбирать свою судьбу. Я прекрасно чувствую себя в подвале: тепло, сухо, тихо и бесплатно. Другой не представляет существования без джакузи — и что с того? Одному нравится апельсин, а другому — свиной хрящик из помойки. Все относительно. Называть же нас следует людьми, свободными от условностей. Ну, а устроенный возле входа в подвал туалет — это не условности, а мины замедленного действия. Шарятся тут разные...

Четверо обитателей подвала по улице Марии Корецкой хоть грамотностью и не блистали, но по части обустройства быта Николая с Ольгой немного превзошли. Отсутствие грязи, аккуратно развешенные по стенам вещи, чистые деревянные лежаки под бойлером и дымящаяся на электроплитке кастрюлька с варевом говорили о том, что за порядком здесь следят. Не чувствовался в помещении и удушающий запах нестиранной одежды и давно немытого тела. Правда, впоследствии выяснилось, что бродяги в подвале живут начинающие и выражения «банный день», благодаря встроенному в бойлер кранику, ещё не позабывшие. Без сомнений, все «прелести» бомжатской жизни у них впереди. К сожалению, они этого не понимают.

— Я был в Новотроицке на заработках, да в начале января сократили, — пояснил Ринат, — самый молодой из четверки. — Из общежития выгнали. С мужиками (кивает головой на приятелей) познакомился возле пункта приема стеклотары. Спасибо, пустили к себе в подвал. А то бы замерз насмерть. Сейчас вот ищу работу. Домой в Башкирию пока не поеду. Без денег там не ждут. Документы? Есть паспорт, трудовая книжка. Нравится ли мне такая жизнь? Пойдет.

Сложно представить работодателя, согласившегося принять на работу хоть и чистого, но опустившегося человека, многодневные алкогольные возлияния которого синими жилками отпечатались на припухлой коже лица. Разве что разгрузочно-погрузочные работы доверят. А вот маленького роста мужчине, назвавшемуся Витьком, никто не доверит даже половую тряпку. И не потому, что у него нет документов и три ходки в зону за плечами, а из-за того, что болен он гепатитом и туберкулезом. Болезни уже проявились во всем. Он и говорит еле слышно и передвигается с трудом. Постоянно кашляет в кулак и тяжело дышит.

— Я, — прошептал Витек, — в этом доме долгожитель. В смысле, родился здесь. До последней отсидки за кражу металла с комбината жил в первом подъезде. Пока отбывал срок, родители умерли, брат как-то смог меня выписать, а квартиру продать. Подвал знаком еще с детства. Так что долго не думал, куда податься. Обустроил все потихоньку. Сколько живу тут? Год, или чуть больше. Летом Андрюха подтянулся, потом Леха и Ринат.

Андрюха — это мужик лет пятидесяти с изрядно помятым от беспробудного пьянства лицом. В прошлом, по его словам, неплохой футболист. Мечтал работать тренером, но «враги» не позволили, вот и спился. Леха — коротко стриженный коренастый мужчина с чисто выбритым подбородком. Самый обеспеченный из всех. Есть семья, дети, прописка. Что делает в подвале? На ноябрьские праздники поссорился с супругой и ушел из дома. Месяц до этого «бухал». Хотел бы вернуться? Сложно сказать. Здесь спокойнее. Как говорится, и пьян каждый день и нос в табаке. Мусорных баков в городе навалом.

Леха ещё не прошел так называемую точку невозврата. Медики говорят о шести месяцах, в течение которых нормальный человек превращается в деклассированный элемент. После полугода он окончательно адаптируется к бытовым неудобствам, многомесячным запоям, подхватывает различные инфекционные заболевания, опускается и самое главное — у него пропадает желание что-либо менять в своей жизни. Но даже если и захочет, то не факт, что общество примет его с распростертыми объятиями. Гепатитом, туберкулезом и недугами страдают практически все бомжи. По словам Алексея Толстова, заместителя главного врача по лечебной части Новотроицкой туберкулезной больницы, зачастую, чтобы поставить таких больных на ноги, требуется год и более стационарного лечения. Число носителей инфекционных заболеваний среди бродяг неизвестно. Сами они за своим здоровьем не следят и к врачам не обращаются. Их привозят «Скорая помощь», когда они уже находятся на грани смерти.

— В прошлом году, — заметил Алексей Владимирович, — в стационаре пролечились всего 15 бездомных. Конечно же, это очень мало. Реальных больных в несколько раз больше.