Министр образования о ситуации с изъятием детей в Домбаровском районе: — Это единственная возможная мера воздействия на родителей

Алексей Пахомов, министр образования Оренбургской области

Вчера совместно с коллегами, совместно с уполномоченным по правам ребенка в Оренбургской области мы выезжали в Домбаровский район. Состоялось очень большое длинное подробное совещание с участием абсолютно всех причастных должностных лиц, тех, кто обязан обеспечивать функционирование органов опеки, попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних. Мы очень подробно беседовали с медицинскими работниками, с теми, кто выходил в эту семью с самого момента приезда семьи в Домбаровский район, это произошло в июле 2018 года. Медики в отдельные периоды буквально еженедельно бывали в этой семье. Я, к сожалению, не могу поделиться теми подробностями, которые мы узнали на совещании, потому что это закрытая информация, это врачебная тайна, персональные данные. Но мы разбирали эту ситуацию предельно подробно. Присутствовали на совещании представители правоохранительных органов, прокуратуры, управления образования, службы социальной защиты населения. Мы проанализировали подробно, просто «с карандашом в руках» с вопросами и со стороны министерства, и уполномоченного по правам ребенка каждый протокол выхода в семью, акт обследования. Вопросов масса. Содержательных. Потому что у коллег, кто выходил, кто был в доме, где ребята проживали, есть много обоснованных мотивированных вопросов к родителям, которые, к сожалению, не снимались от обследования до обследования, от выхода до выхода, от беседы до беседы. 

 

Есть информация и по линии правоохранительных органов, которую мы тоже очень подробно вчера отработали и будем отрабатывать дальше. 

 

В результате, сформировалось понимание того, что изъятие детей было в сложившейся ситуации, в общем-то, единственной возможной адекватной мерой, исходя из того, как развивались события. 

 

Мы выехали до проведения совещания непосредственно в поселок Тюльпанный, посмотрели, понятно, мы не могли попасть внутрь, потому что это частная собственность. Посмотрели это домовладение, в котором проживали дети. Масса вопросов возникает в связи с тем, каким образом было приобретено это жилье, потому что данное жилье досталось семье не по наследству, не было выделено органами государственной власти, это добровольное решение граждан — воспользоваться средствами материнского капитала. И за счет этих средств приобретено то жилье, в котором проживали дети на момент изъятия, и, как поясняют коллеги, это глава сельского поселения, медицинские работники, которые были с первых дней нахождения детей там, именно в таком состоянии это жилье и находилось на момент его приобретения. Эту тему мы тоже будем очень подробно отрабатывать.

 

Что касается того: а можно ли было избежать изъятия? Я думаю, что если бы иным образом выстраивалась работа на уровне муниципалитета все предшествующие годы, ситуация развиваться должна была по-другому. 

 

Оценку деятельности отдельных должностных лиц дадут надзорные органы в данном случае. Но, я еще раз хочу подчеркнуть, исходя из того, к какой ситуации пришли в итоге, и, в том числе, со стороны родителей, изъятие было единственной возможной мерой воздействия на родителей в данной ситуации. Говоря о воздействии на родителей, я имею в виду прежде всего возможность обеспечения соблюдения безопасности детей, безопасности жизни и здоровья и соблюдения их законных прав. Вот в этой ситуации, к сожалению, мы к ней пришли, такие действия состоялись. Считаю, что они были единственно возможными в этой ситуации, но мы дальше очень подробно разбираться продолжаем. На этом ничего не завершилось. Наша задача — сделать так, чтобы ребята проживали в семье и проживали в условиях, соответствующих всем требованиям и законодательства, и простого житейского понимания того, как должна строиться жизнь детей в семье.