8-9-228-340-300
Сейчас 
5607 
Евгений Куревлёв. Его имя носит детская школа искусств №1 и Международный конкурс юных музыкантов на народных инструментах.
– Ты ещё не спишь? – хрипловатый тихий смех Евгения Федоровича в телефонной трубке.– Да вроде нет, – пытаюсь улыбнуться, машинально вспоминая, что уже половина двенадцатого ночи. Родители спят. Громко в коридоре говорить не хочется.– Подожди, дверь в спальню закрою. – Понимаю, что мой голос слышат отец и мать, если крепко не спят. Но никуда не денешься.– Давай, что у тебя?
Сколько мне помнится в отношениях с Куревлевым всегда было так: Евгений Федорович, но «ты», хотя он на одиннадцать лет старше. На «вы» только с незнакомыми и не творческими личностями. Но с такими людьми долго не общаюсь. С ним же мог говорить часами. Даже среди ночи. Не помню случая, чтобы хотелось побыстрее закруглить интересную беседу. Как правило, это делал Евгений Федорович.
– Ты знаешь, написал вариантов двадцать «Мне радостно». И вернулся к первому. Всё время кажется, что такая мелодия уже где-то была. Послушай.
В трубке — звуки баяна без аккомпанемента. Куревлев старается играть тихо, чтобы не тревожить жену. Хотя уверен, ей через стенку спальни все слышно. Но она безропотно терпит творческие «заходы» мужа. Мелодия прервалась
– Ну что? – шепчет композитор.– По-моему неплохо, – шепчу в ответ.
Хотя ничего не понял. Мало того, мелодия без аккомпанемента очень тихая, так ещё с искажениями и провалами из-за плохой связи. Но что-то надо было говорить. Музыка опять звучит на другом конце города. Стараюсь про себя напевать слова, которые на днях отдал Евгению Федоровичу при встрече. Несколько раз перепечатывал. Он упорно терял листочки.
– Знаешь, я их опять куда-то засунул, – говорил, растерянно-виновато смотрел из-за толстых стекол очков. А на днях встретились около шахматного клуба.– Готовлю свой творческий вечер. А у меня мало лирических песен. У тебя не найдутся слова? Перечитал кучу поэтических сборников и ничего подходящего не нашёл.
Через два дня романс «Мне радостно» был написан. Потом был очередной звонок и хрипловатый смех.
– Ты ещё не спишь? Приходи завтра к пяти часам в пятую музыкальную школу. На мой отчетный концерт. Будет сюрприз.
В большой комнате душно из-за многочисленных слушателей – преподавателей и учеников. Ансамбль народных инструментов музыкального училища с трудом разместился вдоль стены. Романс «Мне радостно», исполненный преподавателем Павлом Насухой под гитару, заметно отличался от оркестровых произведений композитора. После концерта зрители долго аплодировали.
В свое время я закончил музыкальную школу №2 по классу фортепиано. Несколько месяцев играл в джазовом оркестре Е.П. Бакланова. Это льстило моему самолюбию. В оркестре – двадцать музыкантов, как у Утёсова! Позже служил в полковом оркестре. Но в 9 классе заболел журналистикой. Толчок дала учитель русского языка и литературы Александра Михайловна Горохова. Начал печатать стишки и писать небольшие заметки в газете «Орский рабочий». Посмотрел кинофильм С. Герасимова «Журналист», который окончательно решил мою дальнейшую судьбу. После окончания школы поступил и окончил литфак Орского пединститута в Орск. После армии работал военруком в школе № 32. Оттуда приглашение на работу корреспондентом в «Орский рабочий» аж самим редактором Михаилом Секретом.
Ранней весной 79-го года в редакцию пришел Евгений Фёдорович. Тогда мы и познакомились. Он попросил написать слова на готовую мелодию, которая требуется для передачи областного телевидения. На музыкальном жаргоне такой прием называется «рыба». На следующий день я пришёл в музучилище с текстом, отпечатанным на машинке. Евгений Фёдорович занимался в классе.
– Мы сейчас заканчиваем. Пожалуйста, подождите...
Когда ученик ушёл, Куревлёв поставил листок со стихами на открытую крышку фортепиано. Взял баян и начал неторопливо наигрывать, что-то мурлыча под нос. Иногда останавливался, склонялся к листочку, подслеповато щурился, поправлял очки.
– Здесь, по-моему, слога не хватает. Мелодия ещё идет, а петь нечего. Надо другие слова найти.
После некоторых раздумий, мы подправили текст. Через неделю позвонил Куревлёв и сказал, что областное телевидение приняло нашу песню. Как позже узнал, с тележурналистами его связывала давняя творческая дружба. Задумка авторов была интересной: снять деревенскую свадьбу: жених с невестой летят на тройке по просёлкам, по пустому весеннему саду, а на фоне звучит песня «Не грущу о снеге». Но в день съёмок повалил долгий крупный снег, и передача сорвалась. А песня осталась. Потом её слышал несколько раз по областному радио.
Раньше мне казалось, что написать стихотворение не трудно. Я их писал. Ездил на семинары молодых литераторов в Оренбург. Но оказалось, что песня – это особые стихи. В ней каждое слово должно быть с ясным смыслом и образом. Однажды около полуночи я позвонил Куревлеву. Дозвониться из города в район вокзала станции Орск, где он жил, проблема. Но у нас был свой код: если три раза связь срывается, значит это я пробиваюсь. Через минуту, после моих неудачных попыток у меня звонил телефон.
– Это ты звонишь? – и хрипловатый смех.– Привет! Я стихи написал. Может подойдут для песни?– Сейчас возьму тетрадь и ручку.
В трубке с минуту слышатся хрипы и треск подстанции.
–Давай, я готов.
Начинаю диктовать. Куревлев молча записывает. Всё, что у него было связано с песенным творчеством, заносилось в общую тетрадь. Он мне её показал, когда я впервые оказался у него в гостях, и сказал, хитро улыбаясь:
– Ты у меня здесь весь записан, как в личном дневнике.
И вот я читаю стихи по телефону. Как только строчка закончена, говорит «ага». Значит, диктуй дальше. Если возникает долгая пауза, жди вопроса.
– Я не понял что ты здесь хочешь сказать?
Начинаю объяснять свою мысль. Он негромко смеётся.
– Перед исполнением придется объяснять слушателям, о чём они услышат. А потом скажем, что песня исполняется на русском языке.
И уже серьезно:
– Слушателю всё должно быть понятно сразу. Он не успеет за три минуты звучания песни догадаться, на что ты намекаешь.
Задумается, а песня закончится. Каждая строчка и каждое слово имеют яркий и четкий образ. Никакой двусмысленности! Много лет прошло с тех пор, но и сегодня, когда я пишу стихи, мне слышится голос Евгения Федоровича.
– Песне желательно больше гласных звуков. Чтобы певец на них мог показать свой голос. Последнее слово на строке пусть лучше заканчивается на гласную или сонорную букву. Избегай глаголов с твердым окончанием. Слова должны литься как ручеек, без препятствий и спотыканий. Нельзя соседние слова заканчивать и начинать одинаковой буквой. Одна при пении обязательно пропадет.
В своей журналисткой практике я постоянно сталкиваюсь с начинающими поэтами. Каждому кажется, что его стихи достойны публикации. Мне раньше тоже так думалось. Но годы общения с Евгением Федоровичем не прошли даром. Если я чего-нибудь достиг в ремесле сочинительства, в этом немалая заслуга моего друга и товарища – доброго и требовательного педагога-музыканта. А у Куревлева чувство на хорошие стихи было отменным. Может быть, поэтому и мелодии у него отличаются честностью и музыкальностью.
...Если говорить о друзьях Евгения Федоровича, их не перечесть. О многих вообще не слышал. Был знаком и дружил с народной артисткой России Людмилой Зыкиной и её мужем композитором Виктором Гридиным. Им нравились песни и инструментальные произведения орчанина.
– Вот если бы вы были членом Союза композиторов СССР, то я взяла бы в свой репертуар несколько ваших песен, – однажды призналась Куревлёву певица.– В них столько лиризма и душевности.
Словосочетание «самодеятельный композитор» всю жизнь угнетало Евгения Федоровича. Хотя среди «самодельщиков» оказались и Владимир Высоцкий, и Булат Окуджава. Но хочу напомнить , что в Оренбуржье он считался лучшим, даже среди профессионалов.Народный артист СССР композитор Ян Френкель, побывавший в нашем городе, прослушал часовую магнитофонную запись с произведениями Куревлева и сказал:
– Вы талантливый человек. Я могу вам помочь поступить в Московскую консерваторию на композиторское отделение. Без этого вы дальше области не пробъётесь.
Куревлёв был тронут вниманием маэстро:
– Я уже имею высшее образование. Получил в Саратовской консерватории. Учиться больше не смогу. Возраст не тот. Я знаю ещё факты, которые ярко характеризуют застойное время 70-х – 80-х годов, когда талантливость измерялась не качеством труда, а документом, полученным в столице.
В 1985 году, к 250-летию Орска, Свердловская киностудия сняла документальный фильм «Город в двух частях света», музыка и песня об Орске были написаны Е. Куревлевым. Но он за это не получил ни рубля. А чуть позже Оренбургское телевидение сделало музыкальный фильм о его творчестве для Центрального телевидения. Передача прошла по всем техническим параметрам. Но как только руководство ЦТ узнало, что орчанин не член Союза композиторов СССР, передачу отменили. Ходил он со своими произведениями и на Всесоюзное радио, и на радиостанцию «Юность». Музыкальные редакторы с удовольствием прослушивали магнитофонные записи в исполнении оркестра народных инструментов Орского музучилища, но... на этом дело и заканчивалось. И всё же однажды счастье улыбнулось. «Ноктюрн» Куревлева прозвучал в исполнении оркестра народных инструментов Всесоюзного радио и Центрального телевидения под управлением Николая Некрасова. Никакого гонорара провинциальный композитор не получил. Был добросовестным сыном своего времени. Писал много патриотических песен – о Родине, партии, комсомоле. Ему казалось, что эти произведения помогут вырваться из провинции и достучаться до всесоюзного слушателя. Но Москва строго контролировала свой композиторский рынок. И «просочиться» через эту стену чиновничьего равнодушия не всегда удается.
Как тут ещё не вспомнить, что в Министерстве культуры России до сих пор находится рукописный сборник этюдов Куревлева для детских музыкальных школ. По оценкам областных специалистов – вещь крайне необходимая для обучения юных баянистов. Во многих музыкальных оренбургских школах, эти произведения как обязательные исполняются на конкурсах. Есть еще несколько рукописных сборников пьес и песен. Увидят ли они когда-нибудь свет?
Музыкальный слух у Куревлева был абсолютный и врожденный. С раннего детства, не зная нот, освоил игру на гармошке. Потом ни одно деревенское торжество не обходилось без шустрого паренька и его звонкого инструмента. После окончания Переволоцкой средней школы, поступил в Оренбургское музучилище, где за короткое время обучился игре на баяне. С отличием сдал госэкзамен по специальности. Потом была Саратовская консерватория. С тех пор у него немало друзей-музыкантов по всей России. Мне рассказывали педагоги Орского музучилища о его богатой музыкальной памяти. Малейшую фальшь в нотах он слышал даже через дверь. Однажды я зашел в музучилище и увидел музыканта сильно опечаленным.
– Ты не заболел?– Да нет. Вчера слушал свой «Ноктюрн» по Всесоюзному радио. И оркестр Некрасова вместо диеза сыграл бекар. Проверил записи. Оказывается, это я недосмотрел при переписке нот. А профессиональные музыканты не заметили ошибку в полтона.
... Еще в самом начале нашей дружбы я спросил:
– Почему ты всегда звонишь так поздно?– Для дружбы времени не существует. А потом домой прихожу около одиннадцати, работы много. Да и ночью никто не отвлекает.– А как ты ночью пишешь музыку, ведь звуки баяна слышны соседям?– Ха-ха. Инструмент не нужен. Я мелодию слышу внутри себя. Нужна только ручка с нотной бумагой.
Когда и много ли он спал я не знаю. Но уже в 6 часов утра, по его словам, бывал на ногах. Невольно вспоминается пастернаковское:
Не позволяй душе лениться.Чтоб воду в ступе не толочь,Душа обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь.
Сколько знал Евгения Федоровича, он всегда был бессребреником. Всё время у кого-то занимал деньги, вовремя отдавал. Зато имел много друзей и знакомых, которым щедро помогал житейским и профессиональным опытом, добрым словом. Его душевное тепло и непоказное внимание отогрело не одну душу. И скажет вроде немного, и нотаций не прочтёт, и свой авторитет не выпятит, а растопит ледок на чужом сердце, даст надежду усталому уму. Как будто вынет что-то лишнее и колючее из груди, напитает своей энергией ослабевшие мышцы. И у человека выравнивается дыхание, светлеет взгляд, увереннее становится походка.
До сих пор мучает вопрос: зачем ему всё это было нужно? Около тридцати отчетных концертов, выступления с агитбригадой училища по городам и весям восточного Оренбуржья. И всё – на общественных началах, на голом энтузиазме! Сегодня мы себе такого не позволяем. Плати – тогда будем что-то делать. Но это ли надо русской душе? Разве ей, стремящейся иногда загулять, послать всех и всё к чертям собачьим, обязательно нужны деньги? Многие иностранцы и наши соотечественники, покинувшие Родину, говорят о духовности в России. Думаю, они имеют в виду не только нашу православную церковь. Духовность, по-моему, идёт от бескорыстия, талантливости, подвижничества русского сердца. Ни одна нация в мире не может позволить такую бесплатную роскошь общения, как русские. Например, собрать на завалинке в деревне или городской кухне поговорить, попеть задушевные песни в течение нескольких часов. И от этого получить эмоциональный заряд на будущее, подпитку мыслей и чувств. А Евгений Фёдорович был русским по духу. Отсюда его поступки и мировоззрение. Пока был жив, я как-то не задумывался о его работе в музучилище. Знал, что возглавляет отделение народных инструментов, что ездит на областные методические семинары, курирует детские музыкальные школы восточного Оренбуржья, как член жюри бывает на всех городских праздниках и конкурсах песни... Казалось, что эту работу делает мимоходом.
А ещё у него была жена – преподаватель детской музыкальной школы № 1, где сам проработал много лет. В Екатеринбурге дочь и зять – тоже музыканты, две внучки. Им нужно было помогать физически и материально. А в сутках только двадцать четыре часа...
Незадолго до смерти он позвонил мне раньше обычного. Голос тихий и грустный. Знал, что он недавно перенёс инфаркт. Но через неделю его выписали из больницы по его просьбе, предупредив: не перегружаться и беречься. Один из его учеников должен был участвовать в престижном зональном конкурсе баянистов в Магнитогорске, где, как правило бывает высокий профессиональный уровень исполнителей.
– Как твои дела? – спросил он уставшим голосом.– Серединка на половинке! – начал браво отшучиваться, обрадованный звонком друга. – А как твои дела?– Привёз лауреата из Магнитогорска. Мой ученик Дроздов отлично выступил на конкурсе. Дорога ему в консерваторию обеспечена. Такой успех в области бывает только раз в десять лет.– Значит ты на коне?– Ненадолго.– Почему тогда грустный? Плюнь на всех интриганов и завистников. Не они делают погоду в жизни.– Я не о том. Сердце болит. А тут еще неделю в Оренбурге «погудел» по случаю успеха.
...Это был наш последний разговор. Через день, 27 апреля 1988 года, у него случился обширный инфаркт. Перестало биться доброе и щедрое сердце русского интеллигента. Не выдержало нагрузок от ритма жизни неуёмной ЛИЧНОСТИ с её грандиозными планами и мечтами...
Прошло тридцать с лишним лет, но мне до сих пор кажется, что однажды в обычное ночное время раздастся телефонный звонок и весёлый хрипловатый баритончик спросит:
– Ты не спишь ещё? Хочу песню написать. У тебя слов не найдётся?
Теперь эту фразу слышу от ученика Куревлёва Леонида Александровича Эйхингера, заслуженного работника культуры г. Орска, с которым дружим сорок с гаком лет и написали свыше ста двадцати песен – патриотических, лирических, детских, шуточных, прикольных ...
Память о Евгении Фёдоровиче Куревлёве бережно хранится в культурной жизни города. Детская школа искусств № 1 носит его имя. С 1993 года по инициативе и руководстве жены Таисии Павловны Куревлёвой-Бражниковой и директора ДШИ-4 Валерия Туркина, ученика маэстро, заслуженного работника культуры г. Орска проводились конкурсы имени Е.Ф. Куревлёва для юных музыкантов на народных инструментах. Вначале они были городскими, потом областными и добились статуса международных. На них обязательно исполняются произведения орчанина. В родном колледже искусств его сочинения используются для обучения, звучат на концертах. Изданы сборники этюдов и пьес. Выпущен компакт-диск с большими произведениями , вышла книжка воспоминаний «Вдохновенный Оренбургский край. Евгений Куревлёв»...Пока нас помнят, мы – живы!
Валерий Тихомиров,член Интернационального и Российского союзов писателей,Союза журналистов России, заслуженный работник культуры г. Орска
