1. Для чего люди заводят блоги?

Судя по попадавшимся мне блогам, их заводят те, кому совершенно нечего сказать ни городу, ни миру. Типа «выглянул в окно, там мусор — и почему его никто не убирает?!» Скучно, девушки! Теперь же приходится стать блогером и мне, поэтому надобно определить свои цели и задачи.

Во-первых, это участие в акции «Прожить на 2500». Как сказал Никита Прохоров, в ней принимают участие «взрослый мужчина, взрослая женщина и... Юрий Иосифович». Сказано сильно, но я бы хотел заметить, что я еще далеко не в том возрасте, когда дедушка становится похож на бабушку, и сбрасывать меня со счетов — во всех смыслах — было бы, мягко говоря, неосмотрительно.

Во-вторых, я намерен делиться здесь своими наблюдениями, касающихся как самой акции, так и по поводу текущих событий.

Ну, и в-третьих, сеять разумное, доброе, вечное — по мере возможности, естественно.

Итак, начнем...

Первоапрельская «шутка»

Встал я весьма поздно, засидевшись за очередным текстом. На сей раз это анонимный «Король Леир», перевод которого мне необходимо срочно доделать. Продрав глаза, примерно в 11 с четвертью, я включил аппарат и обнаружил на нашем всеми любимом сайте Orsk.ru информацию о тотальном отключении воды и света. Бросившись к крану, я с радостью убедился, что у нас вода есть, и вознамерился взяться за приготовление пищи. Но не тут-то было! Вода все-таки иссякла. С едой пришлось малость поостеречься по вполне резонной причине: внутрь принять не шутка, а вот куда выводить продукт, переработанный организмом?

Таким образом, первый завтрак у меня случился примерно в 13.20. Состоял он из зеленого чая с лимоном и сахаром и 13 соленых крекеров. Общая сумма завтрака потянула на 9,5 рублей. Я воодушевился. У меня оставался еще 73,83 руб., и перспективы не издохнуть с голоду казались вполне радужными.

Далее пошли звонки во все возможные концы касательно отсутствия воды, дозваниваться приходилось с трудом, и на это ушло довольно много времени. Наконец я вспомнил, что следует что-нибудь перекусить. Воды по-прежнему не было, и примерно в 17.15 я навернул помидор с хлебом и солью и немного творожной массы, посчитав этот перекус вторым завтраком, обошедшимся мне рублей в 19.

Пару часов спустя (вода уже появилась — ура!) я, оторвавшись от клавиатуры, вспомнил, что пора бы и подкрепиться. Пришлось заняться кулинарией. Я сварил бульон из половины курицы, сделав при этом сногсшибательное открытие. Бульон — за исключением собственно курицы — ничего не стоит, поскольку за воду уже оплачено, а соль и перец (и сахар) я намерен включить в общий счет по окончании эксперимента, присовокупив к расходам стоимость пачки каждого из этих ингредиентов.

Кусок вареной курицы с хлебом (помимо бульона) встал мне в 14 рублей. Похлебал я бульону в 19.40. А где-то в 23 часа с небольшим еще раз выпил чайку с 10-ю солеными крекерами, из-за чего мой кошелек разом похудел на 7,5 рублей.

Перед сном я подсчитал затраты: 9,5 + 19 + 14 + 7,5 = 50 рублей. Налицо экономия в 33 с лишним рублика.

Теперь обещанная культурная программа

Поскольку целый месяц наши редакционные мысли и разговоры будут заняты (не исключительно!) едой и всякой-разной кухонной проблематикой, здесь я буду выкладывать соответствующие цитаты из классической литературы. Открывает подборку, естественно, русский писатель Николай Васильевич Гоголь (1809-1852) со своим бессмертным отрывком из 2-го тома «Мертвых душ»

Надобно же было такому стеченью обстоятельств: за стеной был кабинет хозяина. Стена была тонкая, и слышалось все, что там ни говорилось. Хозяин заказывал повару, под видом раннего завтрака, на завтрашний день, решительный обед. И как заказывал! У мертвого родился бы аппетит. И губами подсасывал, и причмокивал. Раздавалось только: «Да поджарь, да дай взопреть хорошенько!» А повар приговаривал тоненькой фистулой: «Слушаю-с. Можно-с. Можно-с и такой».

— Да кулебяку сделай на четыре угла. В один угол положи ты мне щеки осетра да вязигу, в другой запусти гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там этакого...

— Слушаю-с. Можно будет и так.

— Да чтобы с одного боку она, понимаешь, — зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, исподку-то, понимаешь, пропеки ее так, чтобы рассыпа́лась, чтобы всю ее проняло, знаешь, соком, чтобы и не услышал ее во рту — как снег бы растаяла.

«Черт побери! — думал Чичиков, ворочаясь. — Просто не даст спать!»

— Да сделай ты мне свиной сычуг. Положи в середку кусочек льду, чтобы он взбухнул хорошенько. Да чтобы к осетру обкладка, гарнир-то, гарнир-то чтобы был побогаче! Обложи его раками, да поджаренной маленькой рыбкой, да проложи фаршецом из снеточков, да подбавь мелкой сечки, хренку, да груздочков, да репушки, да морковки, да бобков, да нет ли еще там какого коренья?

— Можно будет подпустить брюкву или свеклу звездочкой, — сказал повар.

— Подпусти и брюкву и свеклу. А к жаркому ты сделай мне вот какую обкладку...

— Пропал совершенно сон! — сказал Чичиков, переворачиваясь на другую сторону, закутал голову в подушки и закрыл себя всего одеялом, чтобы не слышать ничего. Но сквозь одеяло слышалось беспрестанно: «Да поджарь, да подпеки, да дай взопреть хорошенько». Заснул он уже на каком-то индюке».