8-9-228-340-300
Сейчас 
4680 
Твои почетные граждане, Орск!
75 лет Победы,
285 лет Орску
Я вырос на глазах Бориса Петровича Золойко, почетного гражданина Орска. Весь его китель в наградах – фронтовых, юбилейных, ДОСААФовских. Гвардии майор в отставке. 448 боевых вылетов под Москвой, Сталинградом, Курской дуге. Был мастером-ассом по бомбометанию. О его фронтовой судьбе рассказал в своей книге друг-однополчанин. Дружил с моим батей, тоже фронтовым лётчиком, кавалером ордена Красной Звезды. Как журналист я писал о Золойко, фотографировал на различных мероприятиях. Нас называл "сынками". До 90 лет в Дни воздушного флота России на зависть молодым его постоянно поднимали на спортивном самолёте авиаспортклуба "Стрижи" в небо. До этого же возраста ездил на охоту! 43 года состоял в охотничьем союзе города Орска, был его почётным членом.
Одно из воспоминаний Бориса Петровича о войне я использовал в очерке «Гори, гори, моя звезда», опубликованном в сборнике «Народная, священная» издательства «Серебро слов» (г. Коломна) в 2018 году. Отрывок из него предлагаю вашему вниманию.
ПАЛОЧКИ И ДЫРОЧКИ
– Справно поработали! Дали гадам прикурить! Все четыре бомбы – по целям! Как забегали фашистские сволочи! Огонь открыли! Опоздали, голубчики! – Голос молодого стрелка-радиста, сидящего во второй кабине, радостный, как у ребёнка. Пытается даже напевать слова из марша авиаторов, написанного ещё в двадцатые годы: " Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца – пламенный мотор!"
Летнее солнце за спиной присаживалось на горизонт. Всё вокруг выглядит неживым, как на макете. Деревья, просёлочная дорога, заросшие колхозные поля. Людей на вражеской территории нигде не видно. Какая к чёрту она вражеская? Советская, до спинного мозга своя, временно окуппированная врагом, которого надо гнать до самого Берлина и уничтожать, уничтожать! Как было во все века с иноземными захватчиками!
Золойко вёл к аэродрому двукрылый У-2, "кукурузник", как его ласково называли на фронте, поскольку до войны обслуживал сельское хозяйство. Хорошая машина. Сделана из полотна, фанеры и сосновых брусков. Пилотажные качества уникальные. С трудом входит в штопор и выходит из него с минимальным запозданием. Один инструктор объяснял курсантам: "Самолёт У-2 состоит из палочек и дырочек. Палочки для усиления, дырочки – для облегчения!" Приколи-ист!
Ближе к линии фронта заработали немецкие зенитки. Золойко потянул ручку штурвала на себя и в сторону, уворачивался от разрывов. Не помогло, как обычно. Левые крылья посередине пробил снаряд. Через дыру видна земля. Удерживать машину в горизонтальном положении тяжело. Самолёт начал заваливаться. До аэродрома не дотянуть. Можно сорваться в штопор.
"Упадем! А там – плен!" Мысли искали оптимальное решение.
– Давай быстро на крыло! Закрой пробоину телом! Я сброшу скорость!
Стрелок в очках, гермошлеме, перчатках и лёгком летнем комбинезоне понял задумку командира. Быстро отстегнулся от кожаного кресла и выбрался из открытой кабины на крыло. Начал осторожно двигаться к пробоине, удерживаясь за округлые борта кабины, за стальные стойки, скрепляющие верхнее и нижнее крыло. Самолёт терял высоту. Казалось, он скоро врежется в землю.
Немцы от неожиданности перестали стрелять. Такого циркового трюка в воздухе они ещё не видели!
– О, Рускартон! Русфанер! Браво! Гуд!
Даже через шум мотора слышны крики восхищения мужеством русских.
Смельчак добрался до пробоины и грудью лёг на неё, обхватив крыло ногами и правой рукой. Левой – держался за трос. Золойко вывел машину на бреющий полёт. Так она была не доступна для зениток. Высота не больше тридцати метров. Воспользовавшись эффектом неожиданности, экипаж удирал в сторону своего аэродрома. До него оставалось минут двадцать .
Увидеть пробитый самолёт выбежали на лётное поле почти все свободные от полётов и дежурств. Да-а-а! Кто бы догадался до такого? Виртуозы! Тут ста граммами на ужин не отделаешься!..
Разговоры об уникальном случае с подбитым У-2 ещё долго гуляли по дивизии. Командир лётного полка во время очередного построения личного состава объявил благодарность и обещал представить к наградам старшего лейтенанта Золойко Бориса Петровича и стрелка-радиста двадцатилетним авиаторам за мужество и бесстрашие, проявленные при спасении авиационной техники. Приказ Главнокомандующего Сталина был выполнен чётко:" Сам погибай, а машину спаси!"
Но вскоре лётчик-ас оказался в немилости у начальства.
Однажды командир полка решил слетать за линию фронта. Что называется воочию, а не на штабной карте, увидеть фронтовую полосу, тылы противника. Оценить бомбометание подчиненных. Ну захотелось начальству! Ну нагрянула такая блажь! Может, перебрал перед сном по сто грамм?..
Золойко срочно вызвали в штаб.
– Ты у нас – штурмовик-ас, человек рисковый, непредсказуемый, как Валерий Чкалов! Заслужил орден Красной Звезды. – Начштаба, подполковник, был серьёзен. – С тобой за линию фронта полетит командир полка! Будь поаккуратней, не лезь на рожон!
– А если собьют? Плен? Или убьют. Полк без командира.
– Вот я и говорю: поаккуратней. Приказы не обсуждаются! Выполнять, старший лейтенант!
– Есть! Я не обсуждаю. Я – размышляю!
Середина дня. Техники подвесили сто килограммов бомб – по минимуму. Проверили боекомплект пулемета, закреплённого на фюзеляже за креслом стрелка-радиста. Взлетели, как обычно. Командир части в кресле стрелка молчит, крутит головой, изучает местность. До линии фронта осталось недалеко. Впереди белыми фонтанчиками запрыгали разрывы снарядов. Сегодня их было почему-то особенно много. Красиво, но жутко при мысли о их попадании в самолёт. От страха и стрессов некоторые летчики лысели: после возвращения с задания снимут шлем, а в нём – волосы. Полгода таких нагрузок – и стричься не надо! Только подбривали голову. Другие за месяц становились абсолютно седыми... Но работа есть работа. Страшная, грязная! На грани жизни и смерти. Ничего худшего для себя человечество не придумало!
– Курс – вправо на девяносто! – Услышал Золойко в наушниках громкий, но испуганный голос командира лётной части.
– Не понял!
– Курс вправо на девяносто градусов! Не теряй время!
Приказ есть приказ. Пошёл на поворот. Полетели вдоль линии фронта. Впереди зеленая плёнка большого болота. Чуть поодаль – деревушка.
– Начать бомбометание!
Адские машины точно легли в цель. С лягушками и пиявками было надолго покончено.
– Возвращаемся в полк! Никому ни слова!
Всю дорогу молчали.
– Ну и как командир? – Спросили друзья в столовой за ужиным.
– Трус! Болото бомбили.
Разговоры о недостойном поведении командира в воздухе дошли и до самого подполковника. Все остальные награждения, повышения в звании для Золойко проходили с большими задержками. Приказы подписывал человек, которому хотелось выглядеть героем! Или хотя бы в глазах летунов быть на равных с настоящими асами.
Таких "вояк" называли "штабными крысами". Над ними явно или за их спинами посмеивались в застольных компаниях и банях. А фронтовику, который прошёл огонь, воду и медные трубы, палец в рот не клади – хребет вытащит вместе с печенью! И с чем-нибудь пониже...
Борис Петрович потом всю жизнь сожалел, что рассказал про командира. Вспоминал пословицы. Язык мой – враг мой: прежде ума рыщет, беды ищет! Правда – хорошо, а счастье – лучше! Держи язык за зубами, а то потом понос не удержишь!
Через несколько дней после злополучного полёта в штаб из села пришли старики-крестьяне, живущие возле болота.
– Что же это, сынки, получается – славные соколы бомбят болото! Так мы фашистов никогда не победим. Наши дети тоже на фронте. Ждут помощи. Погибают. Мы молимся на вас, защитники вы наши!
Крестьян успокоили, что это – ошибка техники, что такое иногда случается. "Спасибо за сообщение! Виновные будет наказаны!"
Но стыд не дым – глаза не выест. Да и против начальства не попрёшь! Себе дороже выйдет. К тому же ты связан воинским уставом: младшие по званию беспрекословно подчиняются старшему. Отсюда – дисциплина! А мораль даже на гражданке – не хозяйка. И война здесь вообще не при чём. Лю-юди!..
Вот вам и палочки с дырочками.
Валерий ТИХОМИРОВ,
член Интернационального и Российского Союзов писателей, Союза журналистов России, заслуженный работник культуры г. Орска.
